Добросовестность владельца как основание приобретения права собственности: исторический аспект.

Водкин Михаил Юрьевич,

аспирант Самарской Гуманитарной Академии,

директор ООО Юридический центр «АРБИТР».

Приобретательная давность (usucapio), в качестве полноценного способа приобретения права собственности, призвана устранять неопределенность, возникающую в гражданском обороте вследствие длительного нахождения вещи у лица, не обладающего на нее каким-либо титулом.

 Давность, по мнению исследователей римского права, есть изменение в правах через осуществление или неосуществление их в течение известного времени. «Нравы людей, долго и непрерывно повторяющиеся, отвечая разумной потребности, превращаются в обычай, то есть получают юридические последствия. Образование приобретательной давности имеет много общего с возникновением обычаев: продолжительное и непрерывное владение вещью, к которой привыкает владелец, сообщает полные юридические последствия к вещи, сообщает право собственности»[1]

Имея в виду  главный признак права собственности - правомочие распоряжаться субстанцией вещи, утрата коего влечет потерю собственности, заметим, что овладевший имуществом  на законном основании и добросовестно, хотя и допустивший по незнанию какую либо ошибку в приобретении этой собственности, однако чувствует себя полным господином вещи, собственником ее, имеет animus domini, распоряжается вещью, как своей собственностью. Он здесь осуществляет не только главный признак, входящий в понятие права собственности - право распоряжения вещью, но и другой, второстепенный признак - usufructus causalis. Такой субъект, как осуществляющий полное право собственности, становится собственником владеемой вещи, а первый субъект, которому раньше принадлежала вещь как не осуществивший права собственности и не защищавший своего владения вещью, теряет право собственности на вещь. Основанием для утверждения собственности по давности является теоретическое обоснование, согласно которому приобретательная давность рассматривается как производный переход собственности по воле собственника. Выражением воли во внешнем мире является молчание предыдущего собственника, которые знает (должен или мог) знать о том, что его имущество находится в чужом владении, имеет побудительную причину для выражения своей воли по данным обстоятельствам, однако не возражает против этого. Указанное относится как к случаям, когда собственник не знает, что его имуществом владеет третье лицо, однако не интересуется судьбой своего имущества, которое фактически становится бесхозяйным и подлежит завладению всяким по «occupatio», так и в случае приобретения имущества по недействительной сделке, когда лицо владеет имуществом по justus titulus и по bona fides, не зная о пороке сделки, а собственник бездействует и не протестует.

Одним из условий возникновения права собственности в силу приобретательной давности является добросовестный характер владения вещью. Это правило предоставляет правоприменителю значительные дискреционные полномочия, поскольку содержит термин “добросовестность”, относящийся, скорее, к области морального, а не правового регулирования.

Впервые правило о приобретательной давности было установлено современным законодателем в Законе РСФСР “О собственности в РСФСР”. Комментируя п. 3 ст. 7 Закона, исследователи указывали, что добросовестным является тот фактический владелец вещи, который не знает и не должен знать о незаконности своего владения, т. е. об отсутствии у него юридического титула на вещь[2]. В подтверждение правильности представления о тождественности добросовестности приобретателя имущества по давности владения (узукапиента) и добросовестности приобретателя имущества - ответчика по виндикационному иску можно сослаться и на авторитет римской юриспруденции, требующей чтобы владелец приобрел вещь на основании какого-либо правомерного титула- justo titilo, добросовестно - bona fides, то есть, чтобы он в момент приобретения не знал, что вещь чужая.

Статья 234 ГК РФ требует добросовестности владения не только в момент приобретения имущества, но и на протяжении всего времени фактического владения, следуя традиции канонического, а не римского права, согласно которому, если добросовестный приобретатель в дальнейшем узнает, что приобрел вещь у лица, не имеющего права на ее отчуждение, usucapio тем не менее продолжается[3]. Таким образом, если придерживаться традиционного взгляда на добросовестное владение как владение при котором обладатель вещи не знает и не может знать о том, что не обладает правом собственности на вещь, то следует прийти к неприемлемому выводу о том, что выигравшему дело ответчику по виндикационному иску необходимо отказать в приобретении права собственности на предмет спора в порядке приобретательной давности, т. к. в момент предъявления иска он узнал, что не является собственником вещи.

В цивилистической доктрине распространен взгляд, согласно которому у добросовестного приобретателя возникает право собственности в случаях, когда ст. 302 ГК РФ не позволяет истребовать у него имущество, а предыдущий обладатель прав на него более не признается его собственником. Однако, в соответствии с п. 4 ст. 234 ГК РФ течение usucapio в отношении вещи, которая может быть изъята посредством виндикационного иска, начинается не ранее истечения срока исковой давности по соответствующему требованию.

В соответствии с абзацем 3 п. 3 ст. 225 ГК бесхозяйная недвижимая вещь, не признанная по решению суда поступившей в муниципальную собственность может быть приобретена в собственность в силу приобретательной давности. Между тем, п. 1 той же статьи полагает бесхозяйной вещь, не имеющую собственника, вещь, собственник которой неизвестен либо вещь, от права собственности на которую собственник отказался. Если добросовестность является обязательным условием приобретения имущества в силу приобретательной давности, то, следовательно, давностным владельцем может быть не только лицо, которое не знало и не должно было знать, что приобретает вещь у неуправомоченного отчуждателя, но и лицо, завладевшее бесхозяйной вещью. Сказанное согласуется с судебной практикой.

Русское дореволюционное законодательство не связывало давностное владение с добросовестностью его субъекта. Ст. 533 ч. 1 т. X Свода Законов Российской империи вслед за ст. 2229 Французского гражданского кодекса гласила: “Спокойное, бесспорное и непрерывное владение в виде собственности превращается в право собственности, когда оно продолжится в течение установленной законом давности”.

Представляется, что для приобретения по давности, необходимо убеждение узукапиента, что он приобретает вещь честно и по праву (субъективный критерий), с другой стороны, его фактическое владение не принадлежащим ему имуществом не должно вызывать протест со стороны господствующих в обществе представлений о должном и не должном, т. е. не являться предосудительным с точки зрения общественного быта (объективный критерий).

Отдельные (специальные) случаи института приобретательной давности нашли свое закрепление в иных положениях ГК РФ. Так, п.3 ст.250 ГК РФ предусматривает трехмесячный срок для перевода прав и обязанностей покупателя на участника общей долевой собственности, если доля была отчуждена с нарушением требований указанной статьи. Здесь имеет место случай приобретения третьим лицом собственности с пороком сделки, о котором он не знал и не мог знать. Законодатель, и судебная практика, в данном случае стоят на защите добросовестного приобретателя и устанавливают для него «сокращенный трехмесячный срок «приобретательной давности». Пленум ВАС РФ указал, что в случае нарушения права преимущественной покупки, предъявления иска о признании сделки недействительной (ничтожной) (исковая давность 10 лет) в данном случае не применяется[4].

Таким образом, позиция законодателя, избравшего в большинстве случаев путь “квалифицированного молчания” и не определившего каким - либо образом понятие добросовестности узакапиента, является правильной. Здесь имеет место как раз тот случай, о котором германский цивилист Фр. Бернгефт писал: “Определения часто бывают неверными вследствие трудности найти подходящее выражение"[5]. Отыскать содержание данного понятия - задача судебной практики, которая должна руководствоваться словами римского юриста Эмилия Павла: "Не из (отвлеченного) правила (regula) выводится право, но из существующего права должно быть создано правило” (D.50.17.1)[6], что означает, как указывал проф. И. С. Перетерский : “Право реально существующее должно быть основанием выработки общих правил”[7].

Поступила в редакцию 19 октября 2006 г.