Функционирование номинативных предложений в произведениях

проповеднической литературы XVIII-XIX вв.

 

Савина Мария Михайловна,

соискатель кафедры современного русского языка

Рязанского Государственного Университета имени  С. А. Есенина,

заместитель директора по учебно-воспитательной работе, учитель русского языка и литературы Заокской средней общеобразовательной школы Церкви христиан АСД, Тульская обл.

 

В работе В. В. Бабайцевой «Односоставные предложения в современном русском языке» номинативные предложения определяются как «односоставные предложения с именительным падежом имени или количественно-именным сочетанием, утверждающие бытие предмета или явления, которое может быть осложнено значением указания, эмоциональной оценки, волеизъявления» [2, с. 114]. В зависимости от значения и структуры В. В. Бабайцевой были выделены следующие разновидности номинативных предложений: бытийные, указательные, побудительно-желательные, оценочно-бытийные, собственно-назывные, «именительные представления».

В памятниках церковно-дидактической литературы XVIII-XIX вв. отмечается продуктивность двух типов предложений именного класса: указательных и оценочно-бытийных.

Специфика указательных номинативных предложений состоит в том, что основополагающая идея бытия осложняется в них указанием на наличие / появление предмета или явления. Структурной особенностью данной разновидности номинативных предложений является использование частицы «вот».

Указательные номинативные предложения в религиозной дидактике XVIII-XIX вв. типичны при организации смысловых блоков текста, где      номинативы с частицей «вот» располагаются в постпозиции по отношению   к основному высказыванию и употребляются в качестве информативно-констатирующих или указательно-дидактических заключений. Функциональная отнесенность номинативных конструкций зависит от лексико-структурного своеобразия грамматического центра номинативного предложения и семантики контекста. На контекстуальную зависимость как основную специфическую черту односоставных предложений именного класса   неоднократно указывали лингвисты [10, c. 131; 8, c. 32]. Именно смысловая соотнесенность с контекстом определяет значение и структурную специфику номинативов. Причины тесной связи назывных конструкций с контекстом Т. В. Корсакова объясняет тем, что «предикативность в этом классе синтаксических структур не эксплицирована» и «контекст является условием функционирования, поскольку он подтверждает их структурную и смысловую самостоятельность» [8, c. 32].

Информативно-констатирующая семантика свойственна тем номинативным конструкциям, грамматический центр которых организовывается именным сочетанием (И. п. сущ. + Р. п. сущ.):

Вот происхождение одежды![1] (Филарет, мтр. Моск. Слово в неделю  3-ю по Пятидесятнице); Вот начало наготы! (там же);  Вот история великаго события, которое ныне с вами празднуем (Прот. И. Сергиев. Пятидесятница);  Вот некоторыя черты нынешняго церковнаго тайноводства! (Филарет, мтр. Моск. Слово в день Пасхи 1845 года).

Компоненты, образующие грамматическое ядро высказывания, указывают, во-первых, на степень передачи информации (И. п. сущ. - происхождение, начало, история (библейское основание), черты) и, во-вторых, непосредственно на предмет информации (Р. п. сущ. – одежды, наготы, события (в контексте речь идет о церковном празднике), тайноводства (богослужебные ритуалы, предшествующие проповеди).

Указательно-дидактическое значение свойственно тем номинативным конструкциям, грамматический центр которых оформляется преимущественно именем существительным с общим лексическим значением «назидание»: пример, правило, урок. Такие конструкции располагаются после смысловых блоков, повествующих о жизни героев Священного Писания, и выражают представления  Православной Церкви о нравственном идеале:

Вот пример, коему подражать, вот правило, коему последовать нужно (Иннокентий, арх. Херс. Слово на Новый год);  Вот урок: напечатлейте его в сердце своем! (Преосв. Феофан. В неделю мытаря и фарисея); Вот истинные, вполне счастливые, блаженные богачи, каковыми быть можно и должно и всем нам, и дай Бог! (Свщ. Ф. Богородский. Поучение в неделю 22-ю по Пятидесятнице).

Подобные номинативы функционируют в составе сложных предложений с побудительной модальностью: адресат призывается последовать примеру представленных героев веры. Побуждение может быть выражено прямо, открыто (формой императива – напечатлейте)или, чаще, имплицитно – при помощи безличных конструкций, содержащих в составе главного члена модальные слова нужно (коему последовать нужно), можно, должно (каковыми быть можно и должно и всем нам).  

Бытование указательных предложений в структуре проповеднического текста неслучайно. Дидактическая сущность церковной речи проявляется в данном типе конструкций наиболее ярко. В. В. Бабайцевой было отмечено, что в предложениях с «вот» представлена «сильнее наглядно-чувственная сторона мысли» [2, c. 130]. Действительно, номинативы с частицей «вот» позволяют резюмировать сказанное, сконцентрировать внимание на информации, обладающей теоретической и практической значимостью, оказать более эффективное влияние на когнитивную сферу реципиента. 

Оценочно-бытийные предложения представляют более многочисленную группу назывных конструкций в анализируемом типе текстов. Эмоционально-оценочные предложения используются для создания экспрессивности речи, что особенно важно в проповеди, которая изначально рассчитана на непосредственное воздействие на аудиторию. Объектом оценочных действий в таких конструкциях являются события современности, явления общественной и духовной жизни, деятельность героев повествования. Оценка сопровождается, как правило, дополнительными эмоциональными оттенками восторга, восхищения, прославления, печали, возмущения. Назывные предложения данной разновидности располагаются в конце смысловых блоков, образующих структуру сложного синтаксического целого, и служат эмоциональным выражением отношения автора к содержанию предшествующих фраз.

Наиболее продуктивными моделями построения именных структур оценочно-бытийной семантики в проповедях XVIII-XIX вв. являются следующие:

а) какой + имя существительное;

б) о + имя существительное;

в) имя прилагательное + имя существительное.

Номинативные конструкции с частицей «какой» используются в анализируемых памятниках церковно-дидактической литературы для выражения эмоциональной оценки восторга, восхищения:

Какой чудный образ действия (Филарет, мтр. Моск. Беседа в день Вознесения Господня…); Какое знаменательное воспоминание! Какое утешительное завещание! (Прот. В. Нордов. Поучение о двух входах на литургии).

Главный член в приведенных примерах выражен отвлеченным существительным / именным сочетанием (воспоминание, завещание, образ действия), которое может определяться прилагательным положительной коннотации (чудный, знаменательное, утешительное).

В церковно-дидактических произведениях нередко встречаются номинативные конструкции с элементом «какой», которые выстраивают целые цепочки оценочно-эмоциональных предложений:

Какая неутомимость поющих! Какое разнообразие в поемом (Иннокентий, арх. Херс. Слово о весне первое); …какая ясность взора, какое спокойствие духа! (Прот. П. Смирнов. Слово в день Сретения Господня).

Употребление цепочек номинативных предложений усиливает эмоциональную насыщенность текста, повышает степень выразительности произведения.

Номинативные предложения оценочно-бытийного значения могут включать в свой состав междометие «о»:

О чудный, божественный дар любви! О, блаженство истинных христиан! (Прот. И. Сергиев. Любовь Иисуса Христа к грешникам); О страшная немощь плоти, влекущая … дух во угождение и рабство себе, могущая лишить дух бодрости, возвышения, сияния и всего изящества его и творящая дух плотским и подлым! (Леванда. Слово на текст … Матф. 26:40); О, самолюбие, о гордость, о, жестокосердие, о, снедающая корысть надменных своим ложным просвещением людей! (Прот. И. Сергиев. Наше немилосердие).

Лингвисты Е. Ф. Волынчикова и М. Н. Кобытева, исследуя функционально-стилистическое назначение номинативных структур в русском литературном языке XVIII столетия, пришли к выводу, что  конструкции с междометием «о» являлись единицами высокого стиля, употреблялись в текстах приподнятого, торжественного характера, в частности в духовных драмах, трагедиях, одах, которые отличались, по словам  Г. О. Винокура, «библейской книжностью»  [Цит. по: 4, c. 61; см.: 7, c. 27].

При междометии «о» главные именные компоненты в проповеднических произведениях рассматриваемого периода могут употребляться в форме родительного падежа:

 О лютых времен! о развращения людей! (Св. Т. Задонский. Слово о хищении); О грехов наших безмерия! (Ф. Прокопович. Слово на погребение Петра Великаго).

Л. Л. Кутина, анализируя синтаксис сочинений Ф. Прокоповича, указывала, что употребление родительного падежа имени при междометиях    составляет «специфическую книжно-славянскую особенность» [9, c. 41].

Конструкции с междометием «о» используются в основном для выражения отрицательной коннотации: осуждения, возмущения, сожаления, негодования. Главным членом в таких предложениях, как правило, выступают абстрактные имена существительные, обозначающие нравственные пороки человека и общества (самолюбие, гордость, жестокосердие, корысть, развращения, немощь). Часто в подобных предложениях главный член распространяется определениями, которые усиливают негативную оценку (страшная; лютых; влекущая … дух во угождение и рабство себе; могущая лишить дух бодрости, возвышения, сияния и всего изящества его и творящая дух плотским и подлым).

В текстах проповедей XVIII-XIX в. среди эмоционально окрашенных  высказываний именного класса выделяются номинативные предложения,  которые служат экспрессивно-оценочным выражением отношения автора к высказанному – предшествующей назывному предложению цитате, заимствованной из библейского или святоотеческого повествования. Цитаты  располагаются в эпиграфе или заключительной части проповеди:

«Иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех» (Мф. 10, 33). Страшныя слова! (Свщ. П. Шумов. Поучение в неделю Всех Святых).

Обозначенный тип односоставных номинативных конструкций представляет собой двусловное предложение, состоящее из главного члена (слова) и препозитивного определения (страшныя), которое передает эмоциональное восприятие процитированных строк. Цель употребления конструкций подобного рода, на наш взгляд, заключается не в том, чтобы вызвать негативное восприятие «священных слов» у адресата, не в том, чтобы выразить эмоциональную оценку, которая возникает у священнослужителя при чтении библейского повествования. Основное назначение предложений подобного рода – передать предупреждение о возможных последствиях нарушения духовно-нравственных принципов. Профессор Киевской духовной академии В. Ф. Певницкий отмечал: «Слово проповедника … имеет своею задачею не столько нападение на заблуждающихся и неверующих, сколько предостережение верующих от увлечения заблуждением» (курсив наш – М. С.)       [11, с. 175].

В кругу односоставных предложений именного класса мы рассматриваем также структуру «слава/благодарение  + Д. п. адресата»:

Благодарение Богу, между нами мало таких, которые не владеют даром слова (Свщ. С. Брояковский. Поучение в неделю 7-ю по Пятидесятнице); Слава, вечная слава безпримерному снисхождению Твоему, Божественный человеколюбец! (Иннокентий, арх. Херс. Беседа на всенощном бдении…).

Подобные конструкции как односоставные номинативные определяются в диссертационном исследовании Е. Ф. Волынчиковой «Именные односоставные предложения в русском литературном языке XVIII века» [4], в труде В. И. Борковского «Синтаксис древнерусских грамот. Сложное предложение» [3], в работе «Историческая  грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение» [5]. В данных исследованиях структура «имя сущ. + Д. п. адресата» обозначается как традиционная условная композиционная формула приветствия и пожелания, бытовавшая в памятниках древнерусской письменности – в частности в произведениях делового характера. В качестве опорного слова в таких конструкциях употреблялись отвлеченные имена существительные типа «честь», «мир», «благословение», «поклон» и под.       [4, c. 183; 5, с. 301].

При исследовании церковно-дидактических памятников XVIII-XIX вв. нам встретились случаи, когда номинативные конструкции типа благодарение Богу являлись средством композиционного оформления произведения. Так, например, в начале проповеди преосвященного Феофана «В неделю мытаря и фарисея» звучат слова о наступившем времени приготовления к празднику Великого поста, после чего следует выражение благодарности Богу (Благодарение Господу, сподобившему насъ дожить до сего времени душеспасительнаго!) и призыв к молитве. Заключительная часть «Поучения в день явления иконы Смоленской Божией Матери – Одигитрии» Иоанна, епископа Смоленского, оформленная как поучение о правильном обращении народа с «огнем веры», начинается с благодарности Богу за ниспосланный свет: Благодарение Богу, что еще горит на Руси этот священный огонь, освящающий и согревающий душу народа; что еще не угашен он ветром вольнодумства, волнующаго ум нашего времени, не подавлен искусственным усложнением современной жизни.

Рассматривая структуру «слава/благодарение + Д. п. адресата» в системе номинативов, мы ссылаемся и на утверждение П. А. Леканта о том, что «номинатив может иметь присловные второстепенные члены с атрибутивным или объектным значением» [6, c. 326]. В структуру обозначенной конструкции входит обязательный компонент: дательный адресата, указывающий на объект прославления, благодарения. В роли адресата выступает Высший Коммуникант [1, с. 46-49], для обозначения которого используются соответствующие лексемы именования: Богу, Господу, Господу Богу.

Структура «слава/благодарение + Д. п. адресата» имеет торжественно-поэтическую окраску, которая создается лексическим значением главного члена – девербативами слава, благодарение.

Анализируя номинативы с лексемами «благодарение» / «слава» в функции главного члена в религиозно-дидактических памятниках XVIII-XIX вв., необходимо обратить внимание на наличие каузирующих элементов. Каузаторы могут входить в состав номинатива и выполнять функцию:

- дополнения, которое может распространяться определениями  (…безпримерному снисхождению Твоему…; в данном случае дополнение, выраженное формой Д. п. имени существительного, сочетает значение адресата и причины; ср.: за беспримерное снисхождение Твое);

- определения, выраженного причастным оборотом (…сподобившему нас дожить до сего времени душеспасительнаго; ср.: за то, что сподобил нас дожить до времен сего душеспасительного).

Номинативы могут функционировать не только как самостоятельные предложения, но и входить в состав сложных предложений. В подобных случаях каузирующий оттенок имеет:

 - предложение (Благодарение Господу Богу, теперь есть у нас много училищ по селам, приходам (Сельск. cвщ. Беседа о грамотности)), которое является частью бессоюзного предложения; 

 - сложноподчиненное предложение  (Благодарение Богу, между нами мало таких, которые не владеют даром слова (Свщ. С. Брояковский. Поучение в неделю 7-ю по Пятидесятнице)), которое вместе с назывной конструкцией составляет сложное предложение с ведущей бессоюзной связью.

Проведенный анализ номинативных конструкций показал, что принципы функционирования назывных предложений в текстах проповеди соотносятся с основной интенцией автора произведения религиозно-дидактического жанра. Контекстуальная зависимость номинативных структур указательного и оценочно-бытийного типа обусловлена целевой направленностью религиозно-дидактического текста: способствовать процессу формирования определенной системы ценностей в когнитивной сфере реципиента путем регуляции эмоционального и интеллектуального состояния реципиента.

 

Литература.

 

1.                  Агеева Г. А. Религиозная проповедь как специфический вид языковой коммуникации: На материале современных немецкоязычных проповедей: Дис. … канд. филол. наук. – Иркутск, 1998. – 183 с.

2.                  Бабайцева В. В. Односоставные предложения в современном русском  языке. – М.: Просвещение, 1968. – 160 с.

3.                  Борковский В. И. Синтаксис древнерусских грамот. Сложное предложение. – М.: Изд-во АН СССР, 1958. – 188 с.

4.                  Волынчикова Е. Ф. Именные односоставные предложения в современном русском литературном языке XVIII века: Дис. … канд. филол. наук. – Нежин, 1963. – 208 с.

5.                  Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение / Под ред.  В. И. Борковского. – М.: Наука, 1978. – 494 с.

6.                  Касаткин Л. Л. Краткий справочник по современному русскому языку / Л. Л. Касаткин, Е. В. Клобуков, П. А. Лекант / Под ред.  П. А. Леканта. –      3-е изд., испр. и доп. – М.: Высшая школа, 2006. – 407 с.

7.                  Кобытева М. Н. Функционально-стилистическое назначение номинативных предложений в драматургии XVII – первой половине XVIII веков // Вопросы лексикологии и синтаксиса русского языка. – Смоленск, 1975. –     С. 19 – 27.

8.                  Корсакова Т. В. К вопросу о семантике односоставных предложений именного класса // Семантика и стилистика грамматических категорий русского языка: Сборник научных трудов. – Днепропетровск, 1989. – С. 31 – 34.

9.                  Кутина Л. Л. Феофан Прокопович. Слова и речи. Проблема языкового типа // Язык русских писателей XVIII века. – Л.: Наука, 1981. – С. 7 – 46.

10.              Люкшин Ю. В.  К вопросу о синтаксических позициях односоставных предложений // Ученые записки Ленингр. гос. ун-та № 375, серия филол. наук. Выпуск 77. – Л., 1973. – С. 128 – 137.

11.              Певницкий В. Ф. Церковное красноречие и его основные законы. – СПб.: Издание И. Л. Тузова, 1908. – 304 с.

 

Поступила в редакцию 11.02.2008 г.