Российское византиноведение в постсоветский период: 90-е годы ХХ века – наши дни.

Гамидова Мария Андреевна.

История исторической науки является важной составляющей наших знаний и о прошлом, и об этапах изучения прошлого. Обращение к историографической традиции позволяет проследить, в каких дискуссиях проходил поиск ответов на насущные вопросы, как вырабатывались новые подходы и как отыскивалась историческая истина.

История Византии давно приковала интерес отечественных ученых, так как наша страна получила наибольшую часть византийского культурного наследия, так как она ближе и вернее других государств и народов может понять и оценить явления византийской жизни.  Само изучение истории России неизбежно при­водило к осознанию того факта, что влияние Византии не исчерпывалось только религией, а имело многосторонний и долговре­менный характер. Однако, оценить реальную степень такого влияния можно было лишь на основании изучения истории самой Византийской империи.

Как часть историографической науки, российское византиноведение, со своими строго определенными задачами и методами, оформляется во второй половине XIX века. В ХХ веке это направление активно развивается: появляются новые подходы, используются новые методы, формируются новые научные школы, разрабатываются новые проблемы. 

90-е годы ХХ века – время перемен в нашей стране. Изменения в общественно-политической жизни государства всегда влекут за собой последствия для всех областей его жизни. И последствия эти далеко не всегда положительные.

Для исторической науки  - это период «поиска себя», период, когда, перестав быть опорой государственного строя, она обрела свободу, лишившись  на какое-то время поддержки государства.

 Прежде чем перейти к характеристике ситуации, сложившейся в 90-е годы ХХ века в отечественной византинистике, отметим некоторые общие тенденции, присущие не только российской, но и мировой исторической науке этого периода.

После распада в 1991 году Советского союза, «марксистская идеология, в ее ленинско-сталинской предельно догматизированной и вульгаризованной форме, перестала быть тем общеобязательным прокрустовым ложем, в которое историки-профессионалы на протяжении нескольких поколений должны были укладывать результаты своих изысканий», в результате чего значительная часть отечественных историков оказалась в состоянии философской и методологической растерянности. Как точно подмечает А.Я. Гуревич: «Мы обрели свободу, в том числе свободу мысли, - хотя бы внешне, формально. Но подлинная свобода научного творчества возможна лишь при условии, что историк напряженно вдумывается в эпистемологические основания своего исследования, творчески и критически осваивая при этом достижения гуманитарного знания своего времени».

Многие ученые определяют 90-е годы как время, когда историческую науку (и не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами) охватил кризис. Это был, по словам того же А.Я. Гуревича, «кризис не в смысле упадка и неизлечимой болезни, грозящей летальным исходом, но кризис как симптом глубокого изменения, перестройки принципов и методов, который, нужно надеяться, принесет обновление нашей профессии». 

В связи с тем, что многие основания, на которых традиционно строилось историческое исследование, нуждались в уточнении и переосмыслении, и, как реакция части интеллектуалов на марксизм и структурализм в российской исторической науке, и в мировой науке в целом, определенное влияние приобретает постмодернизм. Это течение в историографии, которое связано с ревизией установившихся взглядов на профессию историков, ставит перед собой цель освободить творческую индивидуальность от пут и ограничений, налагаемых на нее всякого рода глобальными детерминизмами. Представители этого направления поставили под сомнение привычное понимание исторической истины. Текст историка, - утверждают постмодернисты, - это повествовательный экскурс, нарратив, подчиняющийся тем же правилам риторики, которые обнаруживаются в художественной литературе. Представители этого радикального течения акцентируют внимание на разрыве с предшествующей исторической традицией, многие из коренных постулатов которой ими отвергаются. Но историческое знание, при всей необходимости двигаться дальше от завоеванных им позиций, вместе с тем, сохраняет свой творческий потенциал и никак не может быть отвергнуто.

И все же, постмодернистская критика историографии обнаружила действительные слабости в методологии историков. Именно поэтому в последнее десятилетие ХХ века на страницах исторических журналов («Одиссей», «Новая и новейшая история» и др.) развернулась дискуссия, целью которой стало внимательное и критическое рассмотрение и оценка того арсенала исследовательских принципов и методов, который унаследован от предшествующей стадии развития исторической науки, и необходимость вдуматься в его гносеологические предпосылки и основы, которые историки далеко не всегда ясно осознают.

Переходя к описанию ситуации сложившейся в последнее десятилетие ХХ века в отечественном византиноведении, отметим, что в наибольшей степени тут проявилась такая тенденция, как коренное изменение соотношения между социальной историей и историей интеллектуальной, ментальной.

Очень четко можно проследить стремление к переключению внимания с традиционно-приоритетных для отечественной науки проблем социально-экономического развития византийского общества на его историко-культурную проблематику, менее деформированную формализованной официальной методологией и открывающую простор творческой мысли. В поле зрения исследователей все чаще начинает попадать присущая византийцам рефлексия своего бытия, тематика, не признававшаяся официальной идеологией предметом, достойным изучения. Реабилитируется, наконец, человек как субъект исторического процесса и непосредственный объект изучения историка. Так, например, тематический и жанровый репертуар публикаций Г.Л.Курбатова заметно расширился в 80-е – 90-е годы. Наряду с проблематикой социально-экономического развития ранневизантийского города, по-прежнему остававшейся приоритетной для исследователя, в круг его интересов вошли идеология и культура византийского общества IV-VII вв.

Большой интерес проявляется к истории античной и средневековой исторической мысли, истории и историографии христианской церкви; исследователи обращаются к неизвестным страницам истории византиноведения. Разработкой этих и других тем занимаются  Г.Е. Лебедева, И.П. Медведев в Петербурге, М. А. Поляковская в Екатеринбурге, Г.Г. Литаврин в Москве и др. Между тем, частные темы общественно-политической жизни византийского общества практически перестали интересовать историков. 

Главным центром византиноведения, как и прежде, остается Санкт-Петербург. Именно здесь на базе таких учреждений как ЛО Института истории РФ АН РФ, руководителем византийской группы которого является И.П.Медведев; Сектора Ближнего Востока ЛО Института Востоковедения АН РФ, возглавляемого К.Н. Юзбашяном, ЛО Института истории естествознания и техники АН РФ;  Библиотеки АН РФ и других научных учреждений работают российские ученые-византинисты, представители ленинградской византиноведческой школы.

Петербургскими исследователями ведется активная работа по открытию, систематизации и публикации исторических источников, позволяющих по-новому взглянуть на историю Византийской империи.  

Приток научной молодежи в среду ленинградских византинистов во многом связан с деятельностью кафедры Средних веков Исторического факультета ЛГУ, более двадцати лет возглавлявшейся Г. Л. Курбатовым (до 1990 года). На базе факультета постоянно проходят различные семинары, «круглые столы» и конференции византинистов, посвященные насущным проблемам исторической науки в целом и отечественной византинистики в частности.

В изучении византийской художественной культуры видное место занимает Сектор Византии и Ближнего Востока Государственного Эрмитажа, долгие годы возглавлявшийся А. В. Банк, а ныне возглавляемый В. С. Шандровской. Научно-исследовательская деятельность Сектора направлена на систематизацию и публикацию экспонатов эрмитажного собрания.

Московским центром византиноведения остается Центр по изучению византийской цивилизации Института всеобщей истории РАН, которым руководит Г. Г. Литаврин. На базе Центра по-прежнему продолжает выпускаться «Византийский временник». В 90-е годы тематика публикаций этого ежегодника так же изменяется. Статьи по социально-экономической истории продолжают публиковаться, однако, с течением времени все большее место занимает этносоциальная тематика, комплекс работ по источниковедению и историографии Византии, искусствоведческая тематика и традиционная тема отношения Византии с соседними государствами.

Традиции уральской школы византиноведения, созданной М. Я. Сюзюмовым, развиваются учеными кафедры истории древнего мира и средних веков исторического факультета Уральского Государственного университета и, прежде всего заведующей кафедрой М. А. Поляковской. В частности, ею в 90-е годы опубликован ряд статей о самом М. Я. Сюзюмове и его историческом наследии.

Все чаще отечественными учеными, в том числе и византинистами, используются методы таких наук как философия, психология, социология, культурология, лингвистика и др. Это, на наш взгляд, расширяет возможности современного исследователя, помогая выработать такой способ рассмотрения истории, который бы сочетал элементы исторической традиции предшественников и новые методы и подходы.       

Литература.

1.      Гуревич А.Я. Историк конца ХХ века в поисках метода. Вступительные замечания. //http://history.tuad.nsk.ru/science/index.html.

2.      Гуревич А.Я. К пониманию истории как науки о человеке.// Историческая наука на рубеже веков. М., 2001.

3.      Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки. // Вопр. истории. 1992. №2.

4.      Корнев В.В. Кризис исторической науки в России.//Кентавр, №4, 1994.

5.      Курбатов Г.Л. Ранневизантийские портреты (К истории общественно-политической мысли в Византии). Л., 1991.

6.      Могильницкий Б.Г. История на переломе: некоторые тенденции развития современной исторической мысли.// Междисциплинарный синтез в истории и социальной теории: теория, историография и практика конкретных исследований. М., 2004.

7.      Сванидзе А.А. О новых задачах отечественной историографии. // Споры о главном. Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». М., 1993.

Поступила в редакцию 14 января 2008 г.