К истории цензурного законодательства Российской Империи в XIX – нач. XX веков.

Загвозкин Александр Владимирович,

аспирант кафедра Новой и Новейшей истории России Пермского Государственного Педагогического Университета,

стажер Коллегии Адвокатов «Партнеры» Адвокатской Палаты Пермского Края.

Проблема свободы слова одна из тех, которые называются вечными. Во все исторические времена она для общества остается наиболее актуальной, так как человек не удовлетворен тем ее уровнем, который ему предоставляет власть, что имеет под собой объективные основания. В любом государстве не вся информация предается гласности, в чем заинтересованы разные социальные группы, что подтверждается наличием так называемых тайн: государственной, военной, медицинской, партийной, коммерческой и т.д.

История российского законодательства о цензуре и печати, хотя и начинается позже, чем в других европейских странах, но не уступает многим из них по богатству и разнообразию материала.

История цензуры в России привлекала внимание многих исследователей. Сегодня по этой теме насчитываются сотни работ, выполненных в рамках различных научных дисциплин: истории, филологии, права, книговедения, истории журналистики. Однако при всей значимости и многоплановости этих исследований, они не исчерпывают тему. В настоящей статье сделана попытка представить ее специальный аспект: эволюцию цензурного законодательства в России в XIX – нач. XX веков.

Работ, посвященных специально эволюции цензурного законодательства, немного. Прежде всего назовем работу Бережного А.Ф.[1] Автор прослеживает историю цензуры в зависимости от экономической и политической жизни России. Он анализирует отношение важнейших социальных групп и политических партий к проблемам свободы печати в различные периоды революционного движения. Однако главное внимание автор сосредотачивает на истории борьбы с цензурой в 1895-1914 гг.

В книге Жиркова Г.В.[2] раскрыта преемственность и традиции цензурного режима в России и СССР на протяжении двух столетий. В исследовании рассмотрены взаимоотношения власти и журналистики, функции цензуры. Большое внимание автор уделяет уставам эпохи

Николая I, и Временным правилам Александра II, но он очень мало говорит о цензурном законодательстве Николая II, а об Уставе 1890 года совсем не упоминает.

Вахмянин Д.В.[3] рассматривает основные этапы становления законодательства о цензуре со второй половины XIX века и вплоть до Февральской революции. Однако автор так же не упоминает Устав 1890 года, а Дополнение к Временным правилам 18 марта 1906 года упоминает лишь в скользь.

Первые законы о цензуре появляются еще в эпоху Петра I. В ходе реформирования, предпринятого Александром II, была проведена и цензурная реформа, закрепленная Временными правилами о цензуре и печати 1865г.

Однако процесс контрреформ Александра III значительно ужесточил цензуру. Свое наибольшее влияние она приобретает в связи с кодификацией законов о цензуре, воплотившихся в кодифицированном «Уставе о цензуре и печати» 1890 года[4]. Устав включал нормы Устава 1826 г., прозванного современниками «чугунным», Устава 1828 г. и Временные правила о печати 1865 г.

Устав 1826 года был крайне подробен. Его основными идеями было учреждение Главного цензурного комитета в Петербурге и местных цензурных комитетов. Цензура вверялась Министерству народного просвещения, она сохранялась и за духовным ведомством. Устав определял должность цензора как самостоятельную профессию, «требующую постоянного внимания», «многотрудную и важную, поэтому она не могла быть соединена с другой должностью»5. Фактически Устав создал первую в истории России структуру цензурного аппарата.

В Уставе 1828 г. появляются статьи по так называемой «иностранной» цензуре, о которой ничего не было сказано в Уставе 1826 г. Кроме того, он был направлен на ограничение субъективизма в действиях цензора, предписывал цензорам «принимать всегда за основание явный смысл речи, не дозволяя себе произвольное толкование оной в дурную сторону, не придираясь к словам и отдельным выражениям»6.

Основным достижением Временных правил 1865 г. была отмена предварительной цензуры, от которой освобождалось большинство газет и журналов страны. Провинциальная пресса в это время еще не получила заметного развития. Однако закон сохранял старый порядок по отношению к периодике, обращенной к массовой аудитории. Освобождение газет и журналов от предварительной цензуры происходило при внесении ими залога от 2,5 до 5 тысяч рублей.

Таким образом, Устав о цензуре и печати 1890 года представлял собой довольно объемный документ, состоящий из четырех глав и 302 статей.

Первая глава была посвящена внутренней цензуре, а третья – «иностранной». Согласно Уставу 1890 года внутренняя цензура рассматривала «произведения словесности, наук и искусств»7. К ним были отнесены разного рода повременные и неповременные издания на различных языках, рисунки и изображения с текстом и без него. Цензура «иностранная» разрешала, либо запрещала продажу книг и повременных изданий, привозимых из-за границы. Вторая глава регламентировала деятельность  типографий, литографий и металлографий, а так же книжную торговлю. В четвертой главе регламентировалась деятельность духовной цензуры, относящейся к ведомству православного исповедания. Кроме того, в качестве приложения к Уставу были включены правила о цензуре Варшавского и Тифлисского  комитетов по делам печати8.

Согласно статье 4 Устава о цензуре и печати, подконтрольные внутренней цензуре произведения запрещались в случае, если в них содержались положения, которые могли поколебать учение православной церкви, ее преданий и обрядов, либо, вообще, истин и догматов христианской веры – «Во всех вообще произведениях печати следует не допускать нарушения должного уважения к учению и обрядам христианских исповеданий»9. Другим основанием запрещения служило то, что могло нарушить неприкосновенность Верховной самодержавной власти или нарушить уважение к императорскому дому. Еще одним основанием было оскорбление «добрых нравов и благопристойности»10. Последним поводом для запрещения было оскорбление в печати какого-либо лица «непристойными выражениями», обнародованием того, что относится к его «нравственности или домашней жизни»11.

В результате введения в действие Устава 1890 г., печать оказалась под жестким контролем цензоров. Малейшие нарушения Устава влекли строгую административную ответственность. Однако нормы ответственности содержались не в Уставе, а в Уголовном Уложении.

Но, несмотря на всю жесткость цензурного регулирования, Устав устанавливал право  авторов сочинений, либо издателя обжаловать в Главное управление по делам печати действия цензоров по цензуре внутренней,12 и в Святейший Синод – по цензуре духовной13.

Внимание к правовому положению печати обострилось в связи с ее 200-летием, отмечавшимся в 1903г. Главное управление цензуры по делам печати по-своему отметило 200-летие русской печати, сделав незначительную уступку провинциальной прессе. В 1903г. законом от 8 мая в семи крупных городах – Владивостоке, Екатиронославле, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Саратове, Томске, Харькове были введены должности отдельных цензоров:  произвол губернатора был заменен цензурой профессионалов.

Трагические события русско-японской войны вызвали резкую критику власти в печати, она коснулась даже царя в статье о падении Порт-Артура, опубликованной А.С. Сувориным в газете «Русь». В связи с такого рода выступлениями прессы министр внутренних дел князь П.Д. Святополк-Мирский получил упрек от Николая II, указавшему ему на то, что тот «распустил печать». В своем ответе министр отметил неопределенность правового положения печати и высказал мнение о необходимости пересмотра закона о печати, так как все сдерживающие ее средства в новых условиях малоэффективны.

21 января 1905г. Николай II назначил члена Госсовета, директора императорской публичной библиотеки Д.Ф. Кобеко председателем особого совещания, известного в истории как «Комиссия Кобеко». Она была  призвана пересмотреть действующее цензурное законодательство и составить новый устав о печати.

Однако меры, предпринимаемые властью, постоянно запаздывали. Кровавое воскресенье 9 января 1905г. прозвучало сигналом к началу революции. Ситуация в печати вышла из-под контроля власти, которая попыталась замолчать события 9 января. В связи с этим в Петербурге в помещении газеты «Новое время» состоялось совещание редакций ежедневных газет, независимо от их направления. Несмотря на единодушный первый протест такого рода, выступление петербургских журналистов в защиту свободы слова закончилось тем, что они получили разрешение опубликовать о событиях 9 января и последующих дней только правительственные сообщения, официальные сведения и известия, пропущенные цензурой С.-Петербургского генерал-губернатора.

Комиссия Кобеко, состоявшая как из оппозиционных, так и поддерживающих власть сил: юристов А.Ф. Кони, почетного академика К.К. Арсеньева, редакторов А.С. Суворина («Новое время»), А.С. Стасюлевича («Вестник Европы»), Д.И. Пихно («Киевлянин»), от МВД – Н.В. Шаховского и др., приступила к заседаниям 10 февраля 1905 г. К декабрю было проведено 36 заседаний, на которых обсуждение поставленных вопросов проходило в острой полемике, особенно о положении национальной прессы, о явочном порядке издания газет и журналов. Уже к маю комиссия выработала проекты нового цензурного устава и изменений и дополнений Уголовного уложения и Устава уголовного судопроизводства.

Правительство во главе с С.Ю. Витте вело втайне от членов комиссии работу над реальным законодательным документом. Причем сам Д.Ф. Кобеко готовил его, о чем и сообщил 15 октября комиссии, что вызвало негативную реакцию ее членов. Таким образом, комиссия Кобеко послужила ширмой прикрытия действий власти и фактически завершила свою деятельность ничем.

17 октября 1905 г. был обнародован Высочайший манифест, по которому населению «даровались незыблемые свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний, союзов»14.

Манифест послужил основой для выработки «Временных правил о печати» 24 ноября 1905 г15. С 19 по 24 ноября, до выхода Временных правил о периодических изданиях, господствовала бесцензурность, названная «явочным периодом свободы», когда издания выходили без всяких разрешений. Особенно много в это время появилось юмористических и сатирических листков и журналов.

Временные правила отменяли «предварительную как общую, так и духовную цензуры»16 газет и журналов, выходивших в городах. Она сохранялась «в отношении изданий, выходивших вне городов»17 - в сельских и заводских поселениях. Отменялись постановления  об административных взысканиях, правила о залогах, статья 140 Устава о цензуре и печати 1890 г., представлявшая министру внутренних дел право запрещать обсуждение в печати вопросов государственной важности. Власть сделала реальную уступку, отменив все циркуляры, изданные на основе 140 ст. Устава.

Во Временных правилах был узаконен явочный порядок выхода периодических изданий. Достаточно было подать прошение на имя губернатора и через 2 недели можно было получить разрешение. Такой порядок давал возможность быстро заменить приостановленное издание другим, при том же составе сотрудников.

Согласно Временным правилам «ответственность за преступные деяния, учиненные посредством печати в повременных изданиях»18 определялась в судебном порядке. По решению суда издание могло быть запрещено, приостановлено или арестовано. Нарушители закона штрафовались до 500 руб., или арестовывались до 3 месяцев, или заключались в тюрьму на срок от 2 до 16 месяцев, или ссылались на поселение.

Большинство статей Устава о цензуре и печати 1890 года, охраняющих основы самодержавия, оставались в силе.

Власть шаг за шагом восстанавливала давший трещины цензурный режим в государстве. 18 марта 1906 года был подписан императорский Указ «Об изменении и дополнении Временных правил о повременных изданиях», который ужесточил цензурные правила и наказания за их нарушения. Основной мерой борьбы, согласно Указу, стали аресты отдельных номеров газет и журналов. Газеты, печатающие рисунки, должны были доставляться чиновнику по делам печати за 24 часа до выпуска. Фактически это была попытка восстановления предварительной цензуры.

Тем не менее, Временные правила от 24 ноября 1905 года вместе с дополнением 18 марта 1906 года, хотя и ограничивали свободу печати, но в сравнении с  предшествующим законодательством стали значительным шагом вперед на пути к демократическому обществу.

Властные структуры после революции 1905 года все чаще стали практиковать разновидность военной цензуры, объявляя чрезвычайное положение в том или ином регионе. При введении в действие Положения о чрезвычайной охране, все вопросы о печати решались губернатором или градоначальником. На этом настоял председатель Совета министров П.А. Столыпин.

Такое чрезвычайное положение было введено в Пермской губернии. 15 ноября 1910 года Пермским губернатором было издано «Обязательное постановление для жителей Пермской губернии».

Согласно ст.ст. 1-4 Обязательного постановления запрещалось «распространение каких-либо статей или иных сообщений, возбуждающих враждебное отношение к правительству»19.

Запрещалось, так же, «восхваление преступного деяния, распространение сочинений или изображений, которые восхваляли бы такое деяние»20. Еще одним основанием запрещения было распространение «ложных о деятельности правительства или должностных лиц, войске или воинской части сведений, возбуждающих в населении враждебное к ним отношение», а, так же, «ложных, возбуждающих общественную тревогу слухов о правительственном распоряжении, либо общественном бедствии»21.

Согласно Обязательному постановлению, так же каралось распространение печатных изданий уже подвергнутых аресту22. Нарушители постановления подвергались в административном порядке денежному штрафу до 500 рублей, либо аресту до 3 месяцев23.

В результате введения в действие Обязательного постановления 15 ноября 1910г. пермская печать оказалась под контролем губернатора и губернской администрации. Свобода слова и печати, провозглашенные в Манифесте 17 октября и Временных правилах 24 ноября, были приостановлены и заменены произволом губернатора и его чиновников.

Сложившийся после первой революции цензурный режим фактически был отменен 20 июля 1914 г., когда император подписал Временное положение о военной цензуре. В условиях военного времени свобода печати была резко ограничена.

22 августа 1915 г. проект Положения о военной цензуре поступил на утверждение в Государственную думу, которая и утвердила его24.

По Положению дела военной цензуры передавались в ведение Главной военно-цензурной комиссии, местных военно-цензурных комиссий, штабов главнокомандующих армий и флотов и военных цензоров. Однако введение новых учреждений, осуществляющих военную цензуру, не освобождало «подлежащие учреждения и власти … от исполнения возложенных на них действующими узаконениями обязанностей по надзору за произведениями печати, почтовыми отправлениями и телеграммами»25.

Согласно Положению о военной цензуре, главнокомандующие и командующие отдельных армий получили право запрещать «собственною властью» в подчиненной им местности «какие бы то ни было собрания, а равно приостанавливать повременные издания и передачу почтовых отправлений и телеграмм»26.

Военные цензоры просматривали все материалы периодической и непериодической печати и запрещали статьи политического характера. Не допускались к печати статьи и заметки о падении ценности денежных знаков, о расстройстве транспорта, об оценке правительственных мероприятий, о положении рабочих.

С введением военной цензуры печать попала под двойной контроль – военной и гражданской администрации. Но и этот двойной контроль не защищал издания от последующих взысканий.

В таком положении цензурное законодательство находилось вплоть до Февральской революции 1917г., когда была упразднена общая цензура.

Поступила в редакцию 12.05.2008 г.