Об экономической природе и правовых основах становления

электронной торговли в мире в конце ХХ века.

Миненкова Наталья Владимировна,

Юрисконсульт II категории Правового управления Российского Государственного Социального Университета.

Современная научно-техническая революция коренным образом изменила характер, ход и направленность многих общественных процессов, в том числе находящихся на стыке юриспруденции и экономики. Постепенная трансформация большинства экономических процессов под влиянием научно-технического прогресса, начало которому было положено Промышленной революцией второй половины XVIII в. – начала XIX в., постепенно привела к появлению во второй половине ХХ в. «экономики знаний», в которой решающую роль стало играть производство, распределение и потребление информации. Растущая информатизация общественных отношений предопределила появление как принципиально новых отраслей экономики (информационного сектора), так и возникших на их основе отраслей права, среди которых на первое место, безусловно, следует поставить информационное право как самостоятельную и обособленную отрасль современного российского права. Как указывает российский юрист А.А.Тедеев, «в ряду новых отраслей российского права …именуемых, как правило, комплексными, информационное право занимает достаточно заметное и обособленное (особое) место».[1]

Принципиально важно подчеркнуть, что информационное право определяется как совокупность юридических норм, регулирующих общественные отношения, возникающих в процессе экономического и гуманитарного (неэкономического) использования глобальной (мировой) информационной среды. При этом согласно трактовке А.Тедеева, предметом информационного права выступают общественные отношения, формирующиеся в процессе электронной деятельности в информационной среде, при этом «под электронной экономической деятельностью надлежит понимать предпринимательскую …деятельность…, осуществляемую в принципиально новой, электронной форме – с использованием современных коммуникационных средств в информационной среде глобальной компьютерной сети Интернет».[2] Таким образом, своим возникновением и сегодняшним бурным развитием информационное право во многом обязано появлению современных информационно-коммуникационных технологий, одним из наиболее важных продуктов стала глобальная компьютерная сеть Интернет. Специфика правового регулирования электронных форм экономической деятельности, в том числе электронной торговли, не может быть понята без первичного изучения и обобщения ряда конкретных особенностей возникновения и развития глобальной информационной экономики, бесспорным лидером которой выступили Соединенные Штаты Америки.[3]

К середине 1990-х годов развитие информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) достигло в США такого уровня, когда они превратились в ведущий сектор американской экономики, который стал оказывать всё более ощутимое влияние на темпы реального экономического роста страны. ИКТ представляют собой совокупность программно-технических средств и производственных процессов, интегрированных с целью производства, обработки, сбора, хранения, распространения, отображения и использования информации для широкого круга потребителей и пользователей. Во второй половине последнего десятилетия ХХ в. американская государственная статистика стала выделять в составе официально установленной классификационной структуры отраслей экономики США, действующей с 1997 г., информационный сектор. В его состав вошли четыре  группы отраслей: 1) издательские отрасли, в том числе издающие программное обеспечение; 2) кинематограф и звукозаписывающие отрасли; 3) отрасли радио- и телевещания и телекоммуникационные отрасли, и 4) отрасли информационного обслуживания и обработки данных. Составной частью информационного сектора американской экономики стали отрасли Интернет-изданий и вещания посредствам Интернета, а также отрасли, осуществляющие Интренет-провайдинг и предоставляющие услуги по обработке данных.

В первой половине 1990-х годов доля информационного сектора в экономике США (по показателю доли в реальном ВВП) составляла в среднем порядка 6,0 %, в 1995 г. перевалила за 7,0 %, составив 7,1 %, а к концу десятилетия достигла 8,1 % (в 1998 г.).[4] В середине 1990-х годов занятость в информационном секторе, учитывая его наукоёмкий характер, составляла немногим более 4 млн. человек, или всего 4,4 % от общего числа занятых в экономике США.[5] В тот период информационный сектор являлся наиболее динамично растущим подразделением экономики США; в середине 1990-х годов среднегодовые темпы его роста составляли порядка 15 % (в номинальном выражении), что примерно в два раза превышало среднегодовые темпы роста ВВП США. Принципиально важным моментом явилось то обстоятельство, что на рубеже ХХ и XXI веков американские экономисты впервые сумели определить конкретный количественный вклад информационного сектора и ИКТ в экономический рост США, который оказался применительно ко второй половине 1990-х годов весьма весомым и значимым. В целом, в период 1995—2000 гг. ИКТ обеспечили порядка 30 % (1,2 процентных пункта) прироста реального среднегодового прироста ВВП США, который составил 4,1 %. Официальные оценки Бюро экономического анализа (БЭА) в составе Министерства торговли США вклада ИКТ в среднегодовые темпы реального роста ВВП США воспроизводятся в таблице 1.

Таблица 1.

Вклад информационно-коммуникационных технологий в экономический рост США в период 1995—2000 гг., в процентах.

Источник: Landefeld S. and Fraumeni B. Measuring the New Economy. – “Survey of Current Business”, March 2001, p.27.

Расчеты, выполненные западными аналитиками относительно величины вклада ИКТ в темпы роста реального ВВП других ведущих промышленно развитых стран Запада и Японии, отчётливо показали, что в 1990-е годы информационный сектор в этих странах обеспечивал от 25 % (в случае Дании) до 60 % (в случае Японии) ежегодного прироста реального ВВП. Соответствующие оценки воспроизводятся ниже, в таблице 2.

Таблица 2.

Вклад информационно-коммуникационных технологий в экономический рост промышленно развитых стран мира в 1990—1998 гг., в процентах.

Источник: IMF. World Economic Outlook. October 2001. World Economic and Financial Surveys. Wash., 2001, p. 116.

За этими количественными показателями стали вырисовываться и формироваться новые социально-экономические теории и концепции социально-экономического развития качественного плана, которые имеют самое непосредственное отношение и к правовой науке. Общий вектор направленности теоретических построений западных экономистов и политологов свёлся к тому, что общественные системы, главным образом ее экономическая составляющая, эволюционировали от механической эпохи («экономико-правовая система XIX в.») к эпохе электромеханической («экономико-правовая система первых двух третей ХХ в.), и от неё – к нашей современной электронной эре (“digital era”), контуры которой в полной мере проступили в последнем десятилетии ХХ в., и которая явилась и является важнейшим условием современных глобализационных и интеграционных процессов.

Символом электромеханической эпохи стала система массового производства промышленной продукции, олицетворяемой сборочными заводами Форда в г.Детройте («система конвейерного производства»). Её отличительными чертами стали вертикально интегрированные корпорации, размеры которых напрямую зависели от масштабов производства и размеров доли контролируемых рынков продукции. Процесс конвейерного производства в целом был жестко регламентирован и унифицирован вследствие высоких экономических затрат, связанных с внесением возможных изменений в производственные процессы. Эта жесткость в различных формах трансформировалась в жесткость национальной экономики в целом и её правового режима, поскольку, как указал проф. экономики Калифорнийского университета Б.Делонг, такие виды техники, как «автомобили, или электромоторы, или даже целые текстильные фабрики могли быть легко интегрированы в экономику в рамках действующей системы законов и регулирующих институтов».[6]

На протяжении большей части ХХ в. Фордизм являлся символом и экономических, и коммерческих успехов США, а система массового конвейерного производства, которую американский политолог Дж.Зусман определил как стратегию развития «капитализма в одной стране», оказалась прочно ассоциированной с «американским промышленным развитием, военными успехами и американской гегемонией в мире после Второй мировой войны».[7]

В коммерческом плане система массового конвейерного производства породила продукцию (товары), которой были присущи три отличительные свойства: «конкурентность», «исключительность» и «прозрачность». «Конкурентность» товара означала, что его потребление или использование одной стороной (или одним потребителем) в принципе исключает его потребление или использование другой стороной, или другим потребителем. Таким образом, потребление данного товара физическим или юридическим лицом уменьшало возможности для потребления этих видов продукции другими лицами. В результате, с точки зрения распределения и конечного потребления таких видов продукции физические и юридические лица несут – при прочих равных условиях – социальные издержки их использования, включая полную воспроизводственную стоимость этого вида товара.

«Исключительность» подразумевала, что полный контроль над приобретённым товаром или продукцией находится в руках его пользователя или потребителя, который сам принимает необходимые решения относительно наиболее эффективных путей и методов его потребления. Это способствовало общей децентрализации правового режима потребления товара, поскольку контролирующие функции оказывались полностью сосредоточенными в руках владельцев товара. Важно при этом иметь в виду, что децентрализация контролирующих функций способствовала резкому снижению издержек регулирования, практически сведению их до нуля в условиях «исключительности» производимых товаров.

И, наконец, «прозрачность» производимой продукции и её реализация через обычные магазины и торговые точки предполагали хорошую осведомленность покупателя о потребительских свойствах предлагаемого ему товара, поскольку он имел возможность осмотреть предлагаемый ему «штучный» товар. При прочих равных условиях это означало формирование рынка потребителей продукции, поскольку продавец розничной торговли должен быть чрезвычайно осторожен в том, чтобы продавать заведомо некондиционную или бракованную продукцию обычному кругу своих покупателей – в противном случае эта торговая практика могла обернуться серьёзными экономическими убытками или даже разорением и банкротством.

Постепенное развитие и становление информационного сектора экономики в промышленно развитых странах, главным образом США, начиная примерно с середины 1970-х годов, фундаментальным образом изменили привычные символы экономического прогресса и характер отношений на рынках товаров и услуг, а также взаимоотношения между продавцами и покупателями. Важнейшим объектом производственной и потребительской деятельности стали информационные товары и услуги, манипулируемые, организуемые, передаваемые и хранимые в электронной форме.[8]

Нарастающая информатизация общества ассоциируется с двумя основными элементами – появлением быстродействующих компьютеров, в том числе и персональных, и соединяющих их телекоммуникационных сетей, называемых серверами. Формирование современной глобальной компьютерной сети Интернет шло в несколько этапов. Его начало было положено в конце 1960-х годов, когда Министерство обороны США приступило к проекту объединения в единую телекоммуникационную сеть ученых, работавших в различных университетах США над выполнением военных контрактов, с научными военными центрами, находившимися в ведении Пентагона. Первый телекоммуникационный сервер был установлен в Калифорнийском университете в г. Лос-Анджелес в сентябре 1969 г., к которому вскоре были подключены серверы в Стэнфордском исследовательском институте и университете шт. Юта. Первая телекоммуникационная сеть Пентагона получила название ARPANet. К концу 1970-х годов в этой сети насчитывался всего 61 сервер, поскольку к первой общенациональной телекоммуникационной сети США в тот период разрешалось подключать только те сайты, которые финансировались исключительно за счёт бюджета Министерства обороны США, т.е. те серверы, которые имели сугубо военное назначение. В середине 1970-х годов Министерство энергетики США и Национальное управление по исследованию и освоению космического пространства США создали свои собственные сети – в первом случае для ученых, занятых изучением проблемы ядерного синтеза с магнитным удержанием плазмы, во втором – для ученых-физиков, работавших в космических центрах НАСА.

В 1980-е годы компьютерные сети в США обслуживали исключительно американских ученых и исследователей. В 1981 г. американские учёные, не работавшие по контрактам или в системе Министерства обороны США, создали собственную компьютерную сеть под эгидой Национального научного фонда США (ННФ), число серверов в которой сравнительно быстро перевалило за 70. В 1985 г. Министерство обороны США передало свою сеть ARPANet в ведение ННФ США, который во второй половине 1980-х годов подключил к ней практически все университеты США и обеспечил доступ к ней практически всего профессорско-преподавательского состава, который стал активно использовать NSFNet не только для обмена научной информацией, но и в качестве электронной почты. В этот период этой компьютерной сетью стали активно пользоваться студенты американских ВУЗов, что создало основу для широкого использования Интернета в 1990-е годы, поскольку, по сути, выпускники американских университетов того периода уже имели навыки работы в компьютерных сетях.

На рубеже 1980-х – 1990-х годов телекоммуникационные компании, такие как «ЭйТиэндТи» (“AT&T”) и ряд других, которые занимались сервисным обслуживанием NSFNet, стали терять интерес к этой форме оказания телекоммуникационных услуг, что привело к тому, что в начале 1990-х годов в США, а следом за ними и во всём мире началась эпоха коммерческого использования Интернета. Этому способствовало два обстоятельства. Во-первых, сам ННФ США в марте 1991 г. стал предлагать услуги своей компьютерной сети на коммерческой основе, главным образом, услуги электронной почты. Во-вторых, возможным коммерческим использованием NSFNet заинтересовались венчурные фирмы США, которые сумели за сравнительно короткий срок за счёт своих инвестиций преобразовать эту компьютерную сеть в современный Интернет, используемый исключительно в коммерческих целях. С июля 1992 г. услуги электронной почты стали предлагаться в США на коммерческой основе в общенациональных масштабах, а с ноября 1992 г. Интернет стал полностью функционировать на коммерческой основе.

В первой половине 1990-х годов коммерческое потребление Интернета ограничивалось в основном использованием его телекоммуникационных сетей для передач кабельного телевидения. Как указал проф. М.Кинни, «к началу 1993 г. в основных чертах было закончено создание всей телекоммуникационной инфраструктуры Интернета, и некоторые хорошо известные фирмы и вновь созданные компании активно занимались экспериментами по её использованию в коммерческих целях. Однако промышленность и предприниматели в основном интересовались перспективами развития интерактивного телевидения с помощью кабельных сетей. Во многих отношениях Интернет по-прежнему оставался “университетской технологией”, и для большей части его пользователей его услуги были бесплатными».[9]

Первыми осознали возможность использования телекоммуникационных сетей Интернета для совершения коммерческих сделок (электронной торговли) разработчики Интернет-технологий венчурные компании «Сиско», «Сан Микросистемз» и «Оракл», расположенные в Силиконовой долине (шт. Калифорния). Именно они, начиная с 1995 г., стали активно заниматься Интернет-коммерцией, а сама Силиконовая долина в США стала символом новой, электронной экономики. Согласно подсчётам проф. М.Кинни, к январю 1999 г. в США насчитывалось 262 фирмы, занимавшихся электронной торговлей, из которых 116, или около 45,0 %, находились или были зарегистрированы в Силиконовой долине.[10]

Растиражированный в широком массовом сознании в глобальных масштабах образ американской Силиконовой долины в 1990-е годы имел самое непосредственное отношение к концепции правового регулирования электронной торговли. Телекоммуникационные сети Интернета, паутиной опутавшие всю нашу планету, стали прочно ассоциироваться с рыночной экономикой и нерегулируемыми рыночными отношениями. Собственно говоря, возникшие в тот период и не утратившие своей притягательности «технодетерминистские» теории рыночных отношений придали концепциям нерегулируемых рыночных отношений «второе дыхание», поставили их на «прочную основу» глобальных оптико-волоконных телекоммуникационных сетей.

Общий смысл силиконово-центристской модели электронной экономики и электронной торговли может быть сведён к той точке зрения, что с течением времени всемирная Интернет-экономика «сметёт» все национальные модели правового регулирования и сформирует единый глобальный рынок, в котором будут господствовать технологические лидеры и аутсайдеры. Свободные рыночные отношения и позволяют технологическим лидерам в полной мере реализовывать свои научно-технические достижения, в том числе и, главным образом, в сфере электронной торговли, что в конечном итоге оборачивается ещё большим отрывом технологических лидеров от технологических аутсайдеров. Из постулатов силиконово-центристской модели рыночной экономики вытекает то принципиальное положение, что существует «только единая модель электронной экономики, к которой с течением времени должны прийти все страны и их регулирующие институты. И поскольку именно США являются лидерами в сфере ИКТ, то правовые нормы, регулирующие развитие электронной экономики, скорее всего, будут воплощать в себе практику регулирующих органов и экономических институтов США».[11]

Поступила в редакцию 15.04.2008 г.