Юридическая терминология и ее источники

Исазаде Валида Джавид гызы,

кандидат филологических наук, доцент Бакинского славянского университета.

Язык законодательства с самого начала используется в процессе пра­во­вого воздействия на общественные отношения и отражает все изменения, про­исходящие в правовой системе. «Ключевые слова в языке права - это всег­да «сигналы», определяющие юридические мировоззрения, выражающие духовно-нравственные идеалы общества и моральные прин­ципы, осознанные человеческим разумом и воспринятые данной правовой системой» [1, 17-18].

Проблема становления и формирования правовой терминологии тесным образом связана с такими вопросами, как язык и источники законода­тель­ства.

Древнейшим источником юридического языка было обычное право, основной чертой которого являлось то, что оно рождалось не в результате законодательной деятельности, а в народной среде и имело «источником согласное убеждение отдельных лиц» [7, 5]. Это обычное право, бытовавшее в устой речи, в виде изречений, формулирующих обычаи, обряды, пословицы и поговорки, было важнейшим из источников языка правовых актов. «Боль­шинство писаных норм вначале существовало как обычаи» [6, 41]. Обычное право рассматривалось как «резерв» для совершенствования официальных норм [5, 116].

По свидетельству И.Иллюстрова, исследовавшего в конце XIX-начале XX вв. русские народные пословицы «в юридическом отношении», «... пос­ло­вицы и поговорки принимаются за первобытные источники права. Законы в своем происхождении обязаны жизни народной; пословицы и поговорки, как выражения народной мудрости по поводу правовых отношений, нередко характеризовали то или другое правовое воззрение прежде, чем оно было облачено в форму закона писанного» [3, 6].

«Законы в своем происхождении обязаны жизни народной: пословицы и поговорки, как выражение народной мудрости по поводу правовых отно­ше­ний, нередко характеризовали то или другое правовое воззрение прежде, чем оно было облечено в форму закона писанного», – писал И.И.Иллюстров [4, 10]. И.М. Снегирев в статье «О народных русских пословицах, относящихся к законодательству и старинным судебным обычаям» (М., 1830), также от­ме­чает, что «большая часть обычаев и уставов народных выражается пос­ло­ви­цами, кои преимущественно составлялись на древних вечах, суюмах, мир­ских сходках и громадах, где миром рассматривались, обсуждались и ре­ша­лись споры частных людей и дела общественные», и именно «от приго­во­ров старейшин на сборах родились, образовались и перешли в круг семей­ной и общественной жизни судебные пословицы – источники древнего зако­но­да­тельства и памятники судебных обычаев» [4,19]. Достаточно обозреть корпус пословиц, в которых употребляется слово за­кон, чтобы можно было говорить о формировании семантической струк­ту­ры терминов закон, законодатель­ство: Где сила владеет, там закон усту­пает; Где закон тверд, там всяк умен (читай: правоверен); Где сила, там закон бессилен; Закон назад не Дей­ст­вует (не пишется); По закону идти – и кур не водить; Обычай старше за­кона; Нужда свой закон пишет; Законы святы, да законники – крючко­твор­цы; На что и законы писать, если их не исполнять [4, 106-111].

Позднее, в четырехтомной фундаментальной работе, представляющей ре­зультат «рассуждений и исследований об отечественных пословицах и по­го­ворках» [4], И.М.Снегирев, наряду с политическими и судебными посло­ви­цами, особо выделяет пословицы, относящиеся к законодательству и судо­про­изводству, среди них выделяет конкретные группы, посвященные: а) за­ко­нам, б) преступлениям и наказаниям, с) судным обрядам (жребию, пра­ве­жу, полю).

В статье «Русские юридические пословицы» [9, 1-22] И.М.Снегирев предлагает более детальную классификацию юридических пословиц, источ­ни­ками которых, по его мнению, были семейный родовой суд, мирские сход­ки, земские вече, княжеские съезды, решения святительского и княжеского судя. «Первые юридические понятия о праве высказались в первичной форме своей – кратких, складных и метких изречениях, кои от частого употребления в жизни обратились в пословицы. Как родовые заповеди, они передавались от одного поколения к другому, из семейного быта в племенной общест­вен­ный, где нравы и обычаи предшествовали законам, где получило прочную основу семейное право, еще не перешедшее в область законодательства» [Цит.: 4, 21].

«Законотворческие» возможности пословичных выражений принци­пи­аль­но учитывались всеми, кто занимался исследованием исторических осно­ва­­ний формирования языковых выражений законов, в том числе и терми­но­ло­гических обозначений в этой области. Так, И.Иллюстров в отмеченном сбор­нике пословиц и поговорок выделяет многочисленные рубрики чисто юридической ориентации. Для наглядности хотелось бы привести некоторые из этих рубрик и те подтемы, которые включаются в рубрики.

О законе вообще:

Появление нового закона вследствие житейской нужды. Обязательность исполнения закона. О силе и действии закона вообще, по времени и месту; о законах особенных. О бездействии закона при силе и произволе испол­ните­лей. Об отмене закона [4, 106-111].

О преступлениях и наказаниях.

1. О преступлениях и наказаниях вообще.

Понятие о преступлении. Преступление выражается во внешнем дейст­вии. Побуждения к совершению преступлений... Последствие преступления – наказание. Отвечает за преступления каждый сам за себя. Невменяемость в вину преступлений... Виды наказаний: смертная казнь (через обезглавление, через повешение, потопление, окопание в землю живым), ссылка, тюрьма, телесные наказания (сечение розгами, битье палкою, плетью...), конфис­кация, денежные штрафы. Наказание при совокупности преступлений...

2. Отдельные виды преступлений.

Преступления: а) против веры: скопчество, хлыстовщина, лжеприсяга, б) по службе: взяточничество, неправосудие... [4, 253-266].

Во вторую рубрику, например, включены такие пословицы, как Не будь закона, не стало бы греха (преступления), Где закон, там и преступление, Ни праведный без порока, ни грешный без покаяния, Праздность - мать пороков, Строгий закон виноватых творит и т.п.

Сами эти модели пословичных выражений стали исторической базой для множества юридических формулировок: Кто в грехе, тот и в ответе – За преступление отвечает тот, кто совершил преступление; Без суда никто да не накажется – Наказание определяется только судом; Явен грех молу вину творит – При явке с повинной мера наказания смягчается; Незнанием закона никто не отговаривайся! [2, 245] = Незнание закона от ответ­ст­вен­ности не освобождает; Закон назад не действует [8,132] = Закон обратной силы не имеет и т.п.

«В первичную эпоху, – указывал профессор права Н.Таганцев, приводя в своих лекциях пословицы и поговорки, выражающие основные положения уго­ловного права, – обычное право составляет единственный источник пра­во­об­разования; все равно, является ли оно в форме устных преданий, жи­вущих в виде рассказов о примерных делах, в волю выражающих дейст­виях и т.п. или же является точно и определенно формулированным в виде юри­ди­ческих пословиц и поговорок; целые века живет оно в форме устного не­пи­санного права, но и закрепленное на письме не теряет своего основного ха­рак­тера» [10, 130-131].

Пословицы отражают и нарушение закона. Во многих изречениях рас­крывается суть таких преступлений как взяточничество, неправосудие: «За прав­ду плати, и за неправду плати; Все без окупа виноваты; Мзда глаза де­рет; Дары и мудрых ослепляют; Грабежи есть, воровство есть, а воров нет» [2, 134-147].

Отражая юридические отношения, пословицы и поговорки защищают справедливость. Нравственный характер юридических пословиц проявляется в изречениях: «Где правда, там и счастье; Всякая неправда грех»; Вора миновать, доброго погубить» [8, 38-64].

Многие пословицы, отражая приговор древних народных судов, пос­та­нов­­ления общин, определяли и разные юридические отношения, существо­вав­шие между людьми: семейные, имущественные, наследственные. Право­вые отношения, характеризовавшие правовые воззрения людей в пословицах и поговорках, находили свое выражение и в соответствующих терминах: за­ем, заклад, договор, мена, ряд, порука Встречаются в пословицах и пого­вор­ках и наименования должностных лиц: судья, праведчик, дьяк, ябедник и др.

Вопрос о соотнесенности паремиологических единиц и целого ряда пра­вовых терминов исторически отмечался многими исследователями. Одним из тех исследователей, которые заложили исторические основы науки о зако­но­творчестве, был преподаватель российского законоискусства Москов­ского университета З.Горгошкин: «Читая древние пословицы и находя во многих из них истину, опровержению не подверженную нельзя не признаться, чтобы не были они из числа законов словесных» [«Руководство к познанию россий­ского законоискусства». М., 1811. Цит.: 4,10].

При кажущейся стройности системы юридической терминологии и соот­ветствия (аналогичности в целом) ее формирования моделям становле­ния тер­­миносистем других областей науки и техники, строгой исторической де­тер­­минированности определенными общественными сдвигами происходит становление, формирование части юридических терминов на базе языковых единиц более высокого и сложного порядка, чем лексема-слово.

Образование, формирование терминологического обозначения-знака в пре­дикативных конструкциях – явление неординарное, не имеющее, как пред­став­ляется, аналогичных моделей в других терминосистемах. Причины этого про­цес­са мы видим в том, что язык законодательства как функ­ци­онально-стилисти­ческая микросистема занимает особую позицию, прежде все­го на плоскости логи­ческой обоснованности в строгом смысле этого сло­ва. Язык законода­тель­ства в целом развивается в пределах системы, ко­торая включает отношения конъюнкции /дизъюнкции, индукции /дедук­ции, ап­пликации и т.д., предпола­гающие логическую структурированность выск­азы­вания как простого так и слож­­ного строения. В этом смысле особого вни­ма­ния требуют, например, об­ще­­известные выражения предикативного стро­е­ния, всецело отражающие струк­туру внеязыковой, символической жиз­ненной си­туации. Трудно усомниться в «юридической заряженности» смысла выра­жения (уже пословицы) «Там, где все виноваты, никто не ви­новат». Логика оцен­ки внеязыковой картины, ситуа­ции абсолютно адек­ват­на как юри­ди­ческому осмыслению факта, его законода­тельной интерпретации в плане виновности / невиновности, так и сугубо мо­раль­но-нравственной интерпре­та­ции в плане виноватости / невиноватости.

Языковые основания формирования множества терминологических обо­з­начений (слов, сочетаний, выражений) лежат именно в сфере логики фор­ми­рования отношений между членами общества. Эти отношения формируются, описываются не словами, а дискурсивными единицами – предложениями различной структуры в соответствии со структурой факта действительности. Следовательно, в законодательной терминологии первичность, примарность при­надлежит формулировкам – высказываниям, а не чисто термино­логиче­ской лексике. Это в определенной мере означает, что источником для форми­рования множества юриди­ческих терминов и иных обозначений служили формулировки первобытно-правовых отношений, складывавшихся в том или ином обществе, родовые обычаи которого служили основанием для ста­нов­ления вся­кого рода нравственно-юридических законов: «лучшие законы рож­даются из обычаев» (Жозеф Жубер). В этом была всегда особая необхо­димость: отношения людей в сообществе должны быть урегулированы.

Все это говорит, на наш взгляд, о том, что формирование юридических терминов-лексем в русском языке и их функционирование исторически имело и имеет пропозитивно-дискурсивную базу как в плане внеязыковой действительности (элементного состава ситуации, факта), так и во внутри­языковой реальности (структуры языкового представления этого факта). Это и своеобразное свертывание того или иного синтаксического целого как способ обозначения целостных событий.

Изучение юридических концептов, представленных в «юридических по­с­ловицах» (выражение впервые встречается у И.М.Снегирева: «Вот тебе, бабушка и Юрьев день» – юридическая пословица о праве перехода крестьян от одного помещика к другому) [8, 40] может дать очень полезные наблю­де­ния не только для характеристики истории возникновения основого фонда пословиц, но и для этимологических обоснований отдельных пословичных единиц, а также для выяснения того, как отдельные пословицы постепенно при­обретали свойственную им чеканную форму, для выяснения форм и спо­собов формирования морально-нравственных основ бытия народа, правовых (юридических) ориентиров этого бытия.

Таким образом, формирование юридической терминологии шло не по моделям, по которым развивалась терминологическая система техническая или естественнонаучная. Эти терминосистемы формировались на базе поня­тий­но-концептных сущностей, т.е. имели лексицентрическую базу.

Литература

1. Губаева Т.В. Язык и право. М.: Норма, 2003.

2. Даль В.И. Пословицы и поговорки русского парода. М.: 1987.

3. Иллюстров И.И. Жизнь русского народа в его пословицах и пого­ворках. Изд. 3-ье. М., 1915

4. Иллюстров И.И. Сборник российских пословиц и поговорок. Киев, 1904.

5. Касаткин А.Л. История языка и история права // Известия АНСССР, серия литературы и языка, 1964, т.23, вып.2, март-апрель, с.113-124.

6. Пиголкин А.С. Язык закона. М.: Юридическая литература, 1990.

7. Сергеевич В.И. История русского права. СПб, 1896.

8. Снегирев И.М. Русские народные пословицы и притчи. М., 1848.

9. Снегирев И.М. Русские юридические пословицы // «Московитянин», 1849, №№7, 8, с. 1-22.

10. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Изд. 2-е, общая часть, 1902.

Поступила в редакцию 09.06.2009 г.