ISSN 1991-3087
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
Яндекс.Метрика

НА ГЛАВНУЮ

Странничество отца Матвея в романе Л.М. Леонова «Пирамида»

 

Бондаренко Елена Николаевна,

аспирант кафедры русской литературы ХХ века Брянского государственного университета им. академика И.Г. Петровского.

 

Произведение Л.М. Леонова «Пирамида» отличается сложной системой образов. Автор создаёт целую галерею литературных типов, классифицировать которую трудно даже профессиональному читателю. Однако разделение и группировка действующих лиц романа представляется необходимой, так как на сегодняшний день в науке большое значение придаётся анализу концепции личности в художественном целом. А он невозможен без рассмотрения типологии героев и персонажей в произведении.

В романе «Пирамида» Л.М. Леонов «предстаёт перед нами <…> как религиозно-мыслящий писатель» [Муриков Г., с.242]. При этом из рассмотрения исследователей часто ускользает натурфилософский аспект произведения, что влияет на трактовку образов главных действующих лиц художественного целого. Религиозное обрядничество и поиск истины понимаются как доминантные черты образа о. Матвея. В герое видят, прежде всего, «мудреца», «носителя русской правды» [Казинцев А., с.188] и забывают о его стремлении странствовать.

С одной стороны, хождение по миру о. Матвея являются недобровольными, что вполне соответствует древнегреческому учению о логосе, ибо герой уже давно определили своё место в бытийном пространстве. Следовательно, его удел – это горькое скитальчество, преграждающее ему путь к состоянию Сфайроса.

С другой стороны, само устройство мира, по Л.М. Леонову, представляется в несколько хаотичном виде, где «всё спутано <…> и всё движется» [Соловьёва О.М., с.192]. Однако если в этой действительности ещё наличествуют «ценности» [Соловьёва О.М., с.192], то она по-прежнему отождествляется с логосом, существующим по законам природы. Отсюда уход о. Матвея из дома становится закономерным. Теоретическое обоснование ему даёт Егор. Он говорит о жертвенности поступка батюшки, подкрепляющегося органической составляющей бытия. Сын просит отца уйти, так как «в условиях бесплодности сопротивления всё живое в природе идёт иногда на добровольную утрату весьма значительной части для сохранности большего…» [Леонов Л.М., с.327][1].

Рациональная мысль Егора всё же не является органической по своей сути. Даже предусмотрев конечный пункт прибытия батюшки, где «старцы-отшельники не откажут в приюте погоревшему коллеге» [с.328], он заботится о своём социальном благополучии, возможности «снискать милость распалившихся начальников» [с.330]. В то же время о. Матвей, хоть и принимает решение сына, видит личное «скитание» [с.421] с позиций природного взгляда на мир. Странничество даёт ему возможность реализовать себя в качестве Сфайроса.

Его путь начинается с ухода от социально-исторической действительности. Неприятие общественного устройства мира, отличающее многомерного человека, родилось в о. Матвее ещё до скитальческих передряг. Он уже давно мечтал об уходе в некое безлюдное место, где можно быть самим собой: «В воображении его часто рисовался заоблачный, на горном Алтае, уголочек понеприступнее, чтоб и на карте не числился – ни туда железной дороги, ни автобуса, а лишь вьётся меж диких скал чуть нахоженная тропочка в один козлиный следок» [с.330]. Эта уединённость, по мнению героя, даст ему возможность не только покинуть враждебную социальную среду, но и ощутить своё родство с природой, осознать себя как её часть.

О. Матвей покидает дом не с тем чувством торжества этической справедливости, которое навязывает ему Егор, а с пониманием личного древнего долга человека перед окружающей средой. Душа героя устремляется к бытию всего существующего с желанием исполнить земное предназначение. И именно в странничестве о. Матвей видит «избавление от непосильных под старость житейских обязательств» [с.343]. Главным для героя становится способ природного перерождения, где человек, претерпев различные метаморфозы своего Я, превращается во вселенское МЫ, ощущая себя атомом бытия – Сфайросом: «Как зверя инстинкт общности уводит умирать во мрак и глушь лесные, чтобы падалью своей не омрачать праздник жизни, так и Матвея с некоторых пор потянуло в п у с т ы н ю <…> отшельничества <…> с последующим счастьем раствориться безвольно в шелесте листвы, щебете птиц, бормотанье ручейка…» [с.343].

Полную реализацию в странничестве гомеомерическая личность получает ещё и потому, что дорога связывает её с космосом. Герой начинает масштабно мыслить, замечать звенья кругооборота вещей во Вселенной. Здесь частное сводится о. Матвеем к общему, глобальное выступает отражением единичного. Герой мечтает «блуждать мысленным взором по засеянному звёздами своду небесному с той жуткой воронкой в зените, куда втягиваются великие и помельче тропки жителей земных» [с.343]. Так, о. Матвей постигает ещё одну истину бытия: жизнь есть вечное движение, трансформация веществ, следовательно, существование человека – уже странничество. Отсюда, по мнению героя, «самонужнейшее» для личности – «посошок-то дубовенький» [с.338]. Однако не каждому дано состояться в качестве многомерного человека, как это получается у о. Матвея, ибо только его странничество является истинным. Он избегает участи «суетливой молекулы» [с.347], пусть и не знающий отправной точки своего движения, зато стремящейся к перемещению ради «вредных токов» [с.349], способствующих цивилизованному «устроению жизни» [с.349]. Путь о. Матвея идёт в бесконечность, по направлению к «непомышляемой, за горизонтом обыденности, тем в особенности милой страны, что вовсе её нет на свете» [с.343]. Первостепенно само движение, в процессе которого можно вникнуть «в происходящие по сторонам великие тайности <…> сокрытые в природе от постороннего глаза» [с.342]. Странничество дарует не только близость к бытию всего существующего, но и помогает осознать свою сопричастность органике, чьё родство можно почувствовать, лишь открыв сакральный смысл явлений. В пути личность обретает смысл жизни, причем не только свой, но и вселенский, отчего становится носителем благого начала мира. Отсюда, по о. Матвею, «непременно надо для здоровья нации, чтобы кто-то <…> безотрывно глядел в небо» [с.343].

Герой Л.М. Леонова достигает состояния Сфайроса в странничестве. Следовательно, с натурфилософской точки зрения, доминантной чертой в образе о. Матвея следует считать стремление к слиянию с природой, обретение в ней своего Бога. Постижение смысла бытия героем происходит в движении, которое являет в себе подлинную жизнь и раскрывает тайны космоса. Планетарный масштаб осознания действительности достигает своего апогея именно на пути в бесконечность, куда собирается герой. Поэтому о. Матвей – это страждущий странник, находящий смысл жизни человека в беспрерывном перемещении частиц бытия.

 

Литература

 

1.                  Леонов Л.М. Пирамида: Роман-наваждение в трёх частях. – Кн.1. – М.: Издательство «Голос», 1994. – 736с.

2.                  Казинцев А. Свидетель // Наш современник. – 1994, №6. – с. 182 – 189.

3.                  Муриков Г. Огонь внутри // Наш современник. – 1997, №10. – с. 241 – 247.

4.                  Соловьёва О.М. В поисках «золотого иероглифа» (Из Беседы профессора А.И. Овчаренко с Л.М. Леоновым 19 ноября 1981 года) // Наш современник. – 1994, №8. – с. 190 – 192.

 

Поступила в редакцию 06.08.2009 г.

 



[1] Здесь и далее цитируем по изданию: Леонов Л.М. Пирамида: Роман-наваждение в трёх частях. – Кн.1. – М.: Издательство «Голос», 1994. – 736с. Далее в тексте будут указываться только страницы.

2006-2019 © Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов.
Все материалы, размещенные на данном сайте, охраняются авторским правом. При использовании материалов сайта активная ссылка на первоисточник обязательна.