Проблематика Божественного начала в философии Н. А. Бердяева

Попова Ольга Владимировна,

аспирант кафедры философии Кубанского государственного университета.

Известно, что рассуждения религиозного мыслителя Н. А. Бердяева о Боге не принимали ни православные, ни католические христианские круги. В своей статье мы попробуем выяснить, какие же новаторские идеи о Божественном начале пытался привнести философ в ортодоксальное христианство.

В воззрениях Бердяева, как и у других представителей персонализма[1], личность не может полностью реализовать себя, если нет сверхличных ценностей, нет Бога. «Если нет Бога как источника сверхличных ценностей, то нет и ценности личности, есть лишь индивидуум, подчинённый родовой, природной жизни» (Бердяев Н. А., О назначении человека, с. 93). Но нельзя говорить о том, что Бог есть цель, а человек – средство для этой цели. Личность человека – всегда самоцель.

Бог для Бердяева не безликий Абсолют, а Личность. В познании Бог – не объект для личности, он субъект, с которым у человека существуют экзистенциальные отношения. Бердяев выдаёт спорное на наш взгляд утверждение о том, что личность только тогда есть личность человеческая, когда она личность богочеловеческая, ведь наиболее индивидуально-личное есть вместе с тем наиболее универсально-всеобщее. Если следовать логике Бердяева, то Бог не просто не управляет миром, он совершенно не имеет власти в объективированном мире и для осуществления собственной воли нуждается в существовании человека: «Необычайно дерзновенная мысль, что Бог нуждается в человеке, в ответе человека. Но без этого дерзновения откровение Богочеловека лишается смысла» (Бердяев Н. А., Самопознание, с. 458).

Исследователь Т. А. Двуреченская критикует воззрения Бердяева о богочеловечестве. Она пишет, что в таком воссоединении «человеческий субъект отличается от Бога не как автономная и равная Богу преображённая человеческая личность, а как божественная личность, различимая в Боге, но не отделимая от него» (Двуреченская Т. А., Философские взгляды В. С. Соловьёва и Н. А. Бердяева, с. 32.). Таким образом в богочеловечестве человек становится божественной ипостасью и утрачивает собственную свободу. С другой стороны, Бердяев лишает Бога традиционных признаков абсолютности: безусловности, «безотносительности» и «всеобъемлемости». Двуреченская уверена, что лишённый своих основных качеств «ущербный» Бог и «проистекающий» из него человек не могут создать «полноту бытия», о которой провозглашает мыслитель.

Стоит заметить, что идеи богочеловечества характерны только для русской философии. У французских персоналистов Мунье и Лакруа всегда сохраняется дистанция между Богом и человеком. Человеческая личность устремлена к Богу, но диалога с ним не происходит.

У Бердяева человек никогда не остаётся совершенно один, он ни в каких ситуациях не оставлен Богом. Другое дело, что человек может не сознавать божественного участия в своей судьбе. Бердяев писал, что если Бог существует, то трудно представить, что он мог покинуть древний языческий мир, сотворивший много прекрасного и великого. Видимо, Бог действовал и в античном мире, но по-иному, через природу, а не через историю, как у иудеев. Может показаться, что в религиозной концепции Бердяева человек слишком зависим от Бога, но дело в том, что эта зависимость оберегает человека от враждебных сил природы, от «растворения» в космосе и от собственной воли: «Я есть существо, целиком зависимое от природы и общества, от мира и государства, если нет Бога. Если есть Бог, то человек есть существо, духовно независимое» (Бердяев Н. А., Самопознание, с. 208).

По мнению философа, глупо страшиться Бога и божественной кары. Ведь страх человека перед Богом есть в первую очередь страх человека перед самим собой. Бердяев также сетовал на то, что существует пропасть между пониманием человеческого и божественного совершенства. Самодовольство, самодостаточность, бездвижность, гордость, требование подчинения – все свойства, которые христиане считают порочными, они приписывают Богу. Но и «аристотелевско-томистская» концепция Бога как чистого акта, по мнению Бердяева, лишает Божество «внутренней активной жизни и превращает его в застывший предмет» (Бердяев Н. А., Философия свободного духа, с. 21).

С одной стороны, познание Бога невозможно, познающий – какой точки зрения он ни придерживался бы – непременно придёт к апофатическому (отрицающему) методу. Для Бердяева эта проблема связана с тем, что Бог не может быть предметом познания, потому что в акте познания человек никогда не возвышается над Богом. Но, с другой стороны, нет никакого утешения для человека в том, что существует божественный разум, если о нём ничего не известно его собственному разуму. Нет ничего для человека в абсолютно непознаваемом и непроницаемом Божестве. Бердяев решает антиномию «познаваемости-непознаваемости» Бога следующим образом: именно человеческое сознание заслоняет от людей божественное бытие. Сознание мешает интуитивному созерцанию Бога, но последний открывает себя людям как источник ценностей и вечной любви.

Сравнивая свою философскую позицию и позицию Бердяева, Б. П. Вышеславцев писал: «Бердяев прямо исходит из идеи Божества, мы же даём некоторое доказательство бытия Божия» (Вышеславцев Б. П., Этика преображённого Эроса, с. 14). Но Вышеславцев не понимает, что для Бердяева вопрос доказательства бытия Бога принципиально важен. Подтверждения существования Бога явно не представлены человеку, чтобы последний мог сомневаться и отрицать, ведь Бог, в отличие от предметов материального мира, не заставляет себя признать. Но если совсем нельзя обойтись без доказательств, то пусть тогда основным будет антропологическое доказательство, которое «не доказывает, а показывает существование Бога, так как обнаруживает в человеке духовное начало» (Бердяев Н. А., Царство Духа и царство Кесаря, с. 23).

Бердяев критиковал представление В. С. Соловьёва о Боге как о всеединстве: Бог не есть всеединство. Идея о всеедином божестве есть совершенно абстрактная идея, – утверждал мыслитель. Во всеединстве присутствует тотальная полнота, но нет экзистенциальности. Со всеединством не может быть ни диалога, ни борьбы. Во всеединстве Бог представляется как природа, как всеобъемлющая сила, но не как свобода и личность.

Бердяев также говорил о том, что в своих теологических изысканиях В. С. Соловьёв совершает ошибку, различая Абсолютное Сущее и Абсолютное Становящееся. По его собственному мнению, в Абсолютном нет и не может быть становления. «Абсолютное есть предел отвлечённой мысли, и его негативному характеру хотят сообщить позитивный характер. Абсолютное есть отрешённое самодостаточное. В Абсолютном нет отношения к другому. В этом смысле Бог не есть Абсолютное, Абсолютное не может быть творцом и не знает отношения» (Бердяев Н. А., Дух и реальность, с. 457).

Из религий Бердяеву более всего импонирует христианство, так как оно открыло миру истинную Богочеловеческую Личность – Христа. Христианство персоналистично, в отличие, например, от буддизма. Последователи Будды боятся страдания и поэтому отказываются от полноценного бытия, отрицают личность, чтобы избавиться от страдания. На это никогда не пойдёт христианин, уверенный в том, что и в муках есть благо, ведь «христианство не боится страданий на земле, оно принимает их и признаёт их значение в свершении судьбы человека. Для христианского сознания страдания и слёзы очищают душу» (Бердяев Н. А., Философия неравенства, с. 63.). Буддизм знает сострадание, но не знает любви. Христос же владеет властью любви, а это единственная власть, которая совместима со свободой. вес

Но Бердяеву ближе не евангельский образ Христа, а образ Христа из «Легенды о Великом Инквизиторе» Достоевского, что неоднократно подмечалось критиками философа. Так, исследователь С. А. Титаренко даже говорит о том, что Бердяев сам создал своё собственное христианство.

Бердяев же не раз утверждал, что ортодоксальное христианство «устарело» и нуждается в «обновлении». В христианстве много ложного, «наносного». Так, Бердяев выступал против того, чтобы именовать Бога «господом». Он считал, что в этом случае на отношения человека и Бога переносятся отношения раба и господина, позаимствованные богословами прошлого из социальной жизни. А критикуя собственную эпоху, он заявлял, что суд над христианством происходит во всех областях человеческой культуры, но нынешние христиане хотят не столько реального изменения и преображения, а отпущения собственных грехов. Христианство – это милосердие, сострадание, прощение и человечность. Но из христианства делают самые бесчеловечные выводы.

Для Запада Бердяев навсегда остался выразителем православных идей. Хотя, по свидетельству исследователя О. Клемана, многие французы – христиане и католики, и протестанты читали труды Бердяева «Дух и свобода» и «О назначении человека» и не находили в них противоречий с собственными религиозными убеждениями.

Да, воззрения Бердяева критиковали, как правило, духовные лица, священники, теологи, но сам он никогда не претендовал на место теолога, он был религиозным философом. В работе «О назначении человека» мыслитель писал: «Если философ – христианин и верит в Христа, то он не должен согласовывать свою философию с протестантской, католической или православной теологией, он может приобрести ум Христов, и это сделает его философию иной, чем у философа, ума Христова не имеющего» (Бердяев Н. А., О назначении человека, с. 10).

Литература

1. Бердяев Н. А., Дух и реальность. – М.: АСТ, 2005.

2. Бердяев Н. А., О назначении человека. Опыт парадоксальной этики. – М.: АСТ, 2006.

3. Бердяев Н. А., Самопознание. – СПб.: Азбука-классика, 2007.

4. Бердяев Н. А., Философия свободного духа. – М.: АСТ, 2006.

5. Бердяев Н. А., Философия неравенства. – М.: АСТ, 2006.

6. Бердяев Н. А., Царство Духа и царство Кесаря. – М.: АСТ, 2006.

7. Вышеславцев Б. П., Этика преображённого Эроса. – М.: Республика, 1994.

8. Двуреченская Т. А., Философские взгляды В. С. Соловьёва и Н. А. Бердяева. – М.: МИФИ, 2001.

9. Титаренко С. А., Николай Бердяев. – Ростов-н/Д: МарТ, 2005.

10. Clément, O. «Berdiaev: Un philosophe russe en France. Paris: Desclée de Brouwer, 1991.

Поступила в редакцию 09.02.2009 г.