Бой с тенью - 3? (послесловие к некоторым материалам Коллегии МВД РФ)

Ростокинский Александр Владимирович,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета Московского городского педагогического университета.

Состоявшаяся в начале февраля 2009 года Коллегия МВД РФ стала событием, примечательным во многих отношениях. Но для автора большой интерес представляет видение проблем борьбы с преступностью экстремистского характера нового Президента РФ. Просто автору этих строк коллеги-криминологи и ответственные руководители неоднократно говорили: «Не драматизируйте вопрос. Пройдут выборы и все забудут об этом экстремизме». Вопрос не забылся. Но от внимания к нему возникло ещё несколько вопросов, которые хотелось бы поставить, пользуясь случаем, перед читателями и руководителями наших правоохранительных органов.

В выступлениях Президента РФ, Д.А. Медведева, руководителей МВД и других правоохранительных ведомств, принявших участие в работе Коллегии, был отмечен, рост совершения данных преступлений в 2008 году. За прошедший год их было зарегистрировано свыше 470, рост к уровню 2007 года составил 30%. Такие преступления, «наносят колоссальный вред, являются системной угрозой существования нашего общества», отметил Президент РФ. Но в его выступлении экстремизм упоминался вместе с коррупцией[1]. Сказанное позволяет предположить, что речь шла не столько о безопасности общества, сколько об управляемости самого государственного аппарата. А для аппарата остальные 3 миллиона 200 тысяч выявленных преступлений и миллионы других, не выявленных, наносят меньший вред и системной угрозой не являются.

Удивительно, что, при более чем широком определении преступлений экстремисткой направленности, закрепленном в УК РФ и Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» (в ред. Федерального закона от 24.07.2007 г. №211-ФЗ), был выявлен лишь 30-процентный рост данных деяний. Если же учесть, что свыше 100 из зарегистрированных преступлений были совершены членами всего 4 преступных групп, то достигнутые результаты борьбы с экстремизмом выглядят ещё более скромно. Иначе и быть не может, поскольку изменения лишь одного-двух институтов УК не могут изменить криминальную ситуацию в стране, а отсутствие эффективного общественного контроля над органами дознания позволяет манипулировать криминальной статистикой как угодно. Например, сообщать в период нарастания экономического кризиса (первые 9 месяцев 2008 г.) о снижении количества разбоев в стране более чем на 26%(!? – авт.); квартирных краж – почти на 20%, прочих краж – на 15,4%, к соответствующему периоду 2007 года[2].

Достаточно избирательно применяются и статьи об ответственности за экстремистскую деятельность. Почему-то все известные автору приговоры по ст. 282-2 УК РФ вступили в законную силу в отношении членов лишь одной радикальной исламистской организации, «Хизб ут-Тахрир-аль-Ислами», запрещенной решением Верховного Суда РФ 14. 02. 2003 г. (наряду с 14 другими). Некоторых членов данной организации осудили даже по ст.205-1 УК РФ за вовлечение в террористическую деятельность. Представители других организаций запрещенных Верховным Судом РФ, тех же отделений «Русского национального единства» (РНЕ), по ст. 282-2 УК РФ к ответственности до недавнего времени вообще не привлекались.

Постепенно расширяется практика применения ст. 282 УК РФ, устанавливающей ответственность за возбуждение вражды и ненависти. Но, если преступные деяния не были связанны с терроризмом, иным применением насилия, вандализма или уничтожения имущества потерпевших, количество приговоров в 2005 — 2008 гг. не превышало 10 — 15 в год. Почти во всех таких случаях приговоры не были связаны с реальным лишением свободы. Такой подход представляется автору в целом правильным, поскольку условные приговоры виновным постепенно сменяются реальными: штрафами, исправительными работами и временными запретами на журналистскую и издательскую деятельность. Но правоприменительная практика по данным делам остается фрагментарной и повсеместно сопровождается заявлениями о преследованиях оппозиции.

Вероятно, повышенное внимание правоохранительных органов и главы государства к данным преступлениям и более чем скромные результаты правоприменительной практики могут быть объяснены лишь попыткой законодателя объединить в нескольких нормах совершенно разные деяния и совершенно разных лиц, как следствие, также заработать на применении данных норм политический капитал.

Обратившись к нашему недавнему прошлому, легко заметить два характерных прецедента рассматриваемого подхода. Во-первых, была в тогда ещё советском уголовном законодательстве замечательная во многих отношениях статья 206 «Хулиганство», под действие которой попадало всё, что «грубо нарушало» и «явно не уважало» общество, а точнее, Моральный кодекс строителя коммунизма: от терроризма до проявлений (прошу прощения!) зоофилии. Чем завершилась такая борьба за нравственность и порядок? Практически полной декриминализацией хулиганства и появлением таких удивительных его разновидностей, как: (1) хулиганство простое, т.е. вооруженное; (2) экстремистское, но безоружное (см. ст.213 в действующей редакции УК РФ).

Во-вторых, в последние годы существования тогда ещё советского государства началась борьба с организованной преступностью. В данное понятие тоже включили многое: от деятельности воротил теневого бизнеса (а он тогда весь был теневым) и связанных с ними коррумпированных представителей номенклатуры, до маргинальных элементов, которые, вооружившись ржавым обрезом, «трясли буржуев», т.е. лоточников у метро. Для борьбы с организованной преступностью были созданы межрегиональные и региональные управления МВД с исключительно широкими полномочиями, а новый УК РФ (1996 г.) оказался просто «усыпан» нормами об организованных объединениях, бандах, сообществах, организациях и отмываниях.

Но как же поступает любой нормальный чиновник, когда обязанностей много, а начальство «требует показателей» здесь и сейчас? Он делает то, что проще и быстрее. В результате первая часть названных организованных групп благополучно легализовались как деятели крупного и особо крупного бизнеса и новой политической элиты. Со второй частью, той, что мешала мелкорозничной торговле, боролись с переменным успехом. Наиболее заметные результаты борьбы: 1) обогащение российского новояза понятием «красная крыша»; 2) расформирование РУБОПов осенью 2008 года. ОПГ больше не актуальны, обозначена новая угроза.

Сейчас мы являемся свидетелями очередного этапа схватки, обозначенной в названии статьи. Противоборствующей стороной выступает непонятно кто, а вернее, все, кто стремиться «расшатать любое, даже самое стабильное и благополучное общество»[3]. Нет, конечно же, речь не идет о высшей бюрократии с доморощенными олигархами, тяготящейся федеральным центром (как это было на закате СССР), и не сепаратистах, любителях тотального контроля, шлагбаумов, регистраций и прочей фортификации больших и малых форм. Всех пытаются убедить, что угроза исходит от «несогласной» оппозиции и хулиганствующих банд, прозванных «скинхедами».

Конечно, было бы замечательно и политически грамотно отождествить в сознании обывателя всею радикальную оппозицию с лысыми убийцами и погромщиками, а лучше, сразу с фашистами [4]. Но данные явления — разнопорядковые и требуют различных законодательных и правоприменительных подходов. Но, варианты возможны… Вот как Р. Нургалиев определил противоборствующую сторону: «К наиболее опасным проявлениям экстремизма следует отнести организованную деятельность преступных сообществ в совокупности с совершением иных тяжких преступлений. И здесь особого внимания требует деятельность этнических преступных организаций, которые для достижения своих коммерческих целей и расширения сфер влияния, передела собственности провоцируют конфликты, которым намеренно придается межнациональная окраска. Спектр экстремистских угроз разнообразен, но направленность их одна — дестабилизировать социально-политическую ситуацию в стране». Для борьбы с этими вредителями, не то организациями, не то сообществами, не то провокаторами, не то коммерсантами, не то националистами, не то межрегионалами, уже и соответствующие структуры созданы на базе расформированных РУБОПов, и переходное звено между бандитами и экстремистами, найдено: «этнические ОПГ». В самом деле, не пропадать же старым наработкам!

Из выступления министра следует, что «уже поставлены на милицейский учет 302 неформальных молодежных объединения с признаками экстремистских взглядов» (выделено мною — А.Р.). Вначале автор хотел спросить, как сказанное согласуется с запретом проводить ОРД в отношении граждан по признакам их убеждений, но потом передумал. Личная охрана всегда ориентируется прежде всего на нейтрализацию угроз безопасности своего «VIPа», от кого бы угрозы не исходили. Остальная публика «личку» мало занимает.

Так, в отчете от 26.10.2006 г. о слушаниях по проблемам экстремизма в Совете Федерации сообщалось, что генерал А. Чекалин информировал собравшихся «о создании МВД специальной базы данных — в нее уже занесено около 150 организаций»[5] (экстремистских — авт.). Прошло больше двух лет: генерал в отставке, база живет и пополняется. Здесь вполне уместен более древний исторический пример византийского иерарха начала IX века, который вел свиток (список) всех известных ересей. Тогда тоже с основаниями классификации и источниками информации были проблемы. Поэтому в свитке (в четвертом десятке — авт.) оказалась целая религия, ислам. Появление её «энциклопедист» попросту связал, с пережитками культа Афродиты.

Интересно, а недавно осужденная шайка Рыно-Скачевского (Москва), состояла на учете в «списке Чекалина», или состояла в каком-то другом списке, если безнаказанно действовала в центре Москвы в течение двух лет? В каких протестных акциях участвовали члены группы, может быть, «связанных с монетизацией льгот, реформой ЖКХ», призывали к блокированию автодорог и зданий органов власти»?[6] Разве члены банды Боровикова-Воеводина (Санкт-Петербург) входили в объединения, РНЕ или НБП, включенные во все возможные списки? Не состояли и не входили, а убивать начали, потому что прежние нападения им, что называется, сходили с рук. «Безоружного» хулиганства-то в России больше нет, нормы об организованной преступной деятельности сформулированы весьма хитро и применяются как-то слишком избирательно… Опять же, потерпевшие, замордованные проверками регистраций и всего остального, в милицию не спешили. А, попробуй, напади на представителя национальной диаспоры с крепкими корнями!

Представитель «лимоновцев» А. Дмитриев (Санкт-Петербург) прямо заявил, что «это детские забавы, которые доходят до убийств. Ни «фа», ни «антифа» — не есть политические акции. Это подростки, которые обозначили себя как Wight Power, другие — как те, кто бьет этих самых Wight Power». Не очень отличается и комментарий идеологических противников из ДПНИ. Их представитель А. Матвеев утверждает: «Это… — болезнь роста. 13-14-летний подросток окружающую реальность воспринимает чересчур эмоционально и пытается действовать вызывающими методами»[7]. Добавлю, что такие «эмоциональные забавы» подростков, не встретивших никакого организованного противодействия ни в 13, ни в 14 лет, вполне закономерно перерастают в ещё более «эмоциональные» проявления 16 — 18-летних недорослей. При чем здесь протестные акции?

Любой участковый расскажет, как пьяный дебошир бил свою жену безнаказанно, а потом взял и зарезал. Так сказать, «отомстил» в меру разумения всей женской половине человечества за собственную никчемность вообще и мужскую несостоятельность в частности. Но для пресечения подобной «экстремистской деятельности» вовсе не обязательно создавать департамент в структуре МВД и ещё одно подразделение — в ФСБ.

Отсутствие реальной ответственности за подростковое хулиганство ведет к его распространению в новые сферы. Телевидение пестрит сюжетами, прямо скажу, патологического содержания. Многие могут вполне сойти за обстоятельную инструкцию по совершении преступлений. В завершение диктор с улыбкой сообщает: «Вы можете стать соавтором нашей программы… Лучших (т.е. самых патологичных? — авт.) ждут премии». Провокатор не несет никакой ответственности, когда в очередной ожоговый центр привозят очередную малолетнюю «звезду» с тяжелейшими травмами, полученными на съемках сюжета под названием «Сожги друга (подругу, ларек, гастарбайтера…)»[8]. Вот и 11-кратное сокращение хулиганств среди несовершеннолетних в 2002 — 2004 гг. при росте за тот же период тяжких и особо тяжких преступлений против личности в 1,63 раза.

Вот другой пример: пятеро граждан, после освобождения из не очень отдаленных мест, объединившись и вооружившись, чем сумели, избивали и грабили беззащитных стариков. Совершили 20 или 30 нападений, а потом попались. Во-первых, нельзя же у нас судить за нарушение правил надзора. Во-вторых, двоим задержанным, сотрудничающим со следствием предъявлено обвинение в совершении 10 разбоев и 10 грабежей по предварительному сговору. Остальные, неопознанные потерпевшими, «выпали» в свидетели. В-третьих, нет в столице никаких ОПГ, конечно, кроме этнических, тем более, бандитизма! Вот, и общее количество зарегистрированных разбоев снижается просто на глазах… В-четвертых, найдется занятие и для другой новой службы защиты участников уголовного процесса..

Потому, судя по выступлениям ответственных лиц, перед нашим обществом, стоят совершенно иные законодательные и правоохранительные проблемы. Для их решения граждане могут и дальше потерпеть занятные эксперименты, то с экстремизмом, то с регистрациями договоров найма жилья, то с запретом митингов, а то и с введением комендантского часа. Было бы только, кому и на какие средства реализовывать все эти и другие интересные начинания. Show must go on[9], дорогие товарищи. Бой с тенью продолжается?

Литература

1.                  Российская газета. 9.02.2009 г.

2.                   www.mvd.ru.

3.                  Риветов П. Сумрачный дозор // http://www.kadis.ru/daily/index.html?id=36970.

3. Данилова С. Подростки подожгли друг друга, чтобы снять прикольное видео // Комсомольская правда. 2008. 21 октября.

Поступила в редакцию 25.05.2009 г.