Экстремизм и «этническая» организованная преступность

Ростокинский Александр Владимирович,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета Московского городского педагогического университета.

В некоторых случаях отечественный законодатель проявляет удивительную и трудно объяснимую оперативность при легитимации ряда небезупречных достижений отечественной правовой доктрины. Среди таких достижения хочется отметить термин «этнические преступные формирования», какими-то партизанскими тропами перекочевавший из оперативно-поисковой документации вначале в криминологию, а потом — и в Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 29 декабря 2005 г. № 39 «О едином учете преступлений»[1].

Некоторые авторы так обосновали введение в обиход правоохранительных органов данное определение: «Тема этнической преступности в настоящее время представляет особый интерес для теоретиков и практиков»[2]. А если явление интересно, то его надо нормативно закрепить актом Генеральной прокуратуры, а не, к примеру, планом диссертационных исследований на очередной год кафедры криминологии и уголовного права. К чему промедления?

В названном документе данное явление было определено как «группы, сообщества (организации), представляющие собой специфические криминальные объединения, формирующиеся по национальному (этническому) признаку, т.е. объединяющие в своем составе лиц одной или нескольких родственных национальностей (этнических образований). Отнесение преступной группировки к этнической не определяется однородностью ее национального состава, он может быть и смешанным. Этническую принадлежность группировки определяют те, кто занимает в ней лидирующее положение». При этом преступления, совершаемые преступниками- одиночками, в данное определение почему-то не были включены. Вероятно, их этнические особенности криминологического значения не имеют. Не меньший интерес представляет, по мнению автора, тот факт, что нововведения были осуществлены в условиях значительного снижения (согласно данным официально статистики) всех проявлений преступности в нашей стране, прошу заметить – в условиях разрастания экономического кризиса. По сообщения МВД РФ в общее количество краж в нашей стране сократилось в 2008 году сразу на 15,4 (в том числе оставшихся нераскрытыми – на 20,9%) к 2007 году. Ещё более впечатляет снижение краж, совершаемых с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище – убыль сразу на 22,4% (оставшихся нераскрытыми – на 27,4 %). Одновременно, количество разбоев сократилось на 22,0% (нераскрытых – на 36, 6%); грабежей – убыль на 17,3% (нераскрытых – на 26,4%)[3]. Данное открытие, заслуживающее Нобелевской премии в области криминологии (к сожалению, не присуждается – авт.) или уголовного преследования за должностной подлог и сокрытие преступлений от учета и регистрации (что более справедливо – авт.), ещё ждет своих популяризаторов. Тогда как, «этническая преступность», требует незамедлительного реагирования. А введение термина избавит нас, как учили древние, от бесконечного множества бесплодных споров.

Пример новой терминологической ясности демонстрирует выступление Министра внутренних дел РФ в ходе Коллегии Министерства в феврале 2009 года: «К наиболее опасным проявлениям экстремизма следует отнести организованную деятельность преступных сообществ в совокупности с совершением иных тяжких преступлений. И здесь особого внимания требует деятельность этнических преступных организаций, которые для достижения своих коммерческих целей и расширения сфер влияния, передела собственности провоцируют конфликты, которым намеренно придается межнациональная окраска. Спектр экстремистских угроз разнообразен, но направленность их одна — дестабилизировать социально-политическую ситуацию в стране»[4]. Это глупые американцы со своей Чикагской школой криминальной социологии занимались антимафиозным, антитрестовым и финансовым законодательством в годы Великой депрессии. А закрепи они термин «этнический» применительно к разным итальянским «донам», так и у них бы всё само снижалось по 20 — 30% в год. И ещё: «донов» судить следовало без всяких присяжных, за дестабилизацию государственной безопасности. Вот темнота!

Первым видимым успехом в борьбе с этническими экстремистами по праву можно считать осуждение «строителей» финансовой пирамиды «Жилищная инициатива». По логике ряда авторов, организованная группа мошенников папа-директор, мама - главбух, дочь – юрисконсульт, является классическим примером этнического ОПГ, а значит организованного экстремизма. Ведь «при совершении преступлений в соучастии, в целом по России наблюдается тенденция к объединению преступных групп по семейному принципу, когда в состав группы входят отцы и дети, родные братья и сестры, двоюродные родственники»[5]. А ещё в XIX веке в ряде российских губерний и австро-венгерских провинций действовали родственники-конокрады, об одном таком семействе снят красивый фильм «Табор уходит в небо».

Другим фактором, дестабилизирующим социально-политическую ситуацию в стране, является, вероятно, деятельность подростковых банд. Кто обрушил потребительский спрос, сделал недоступным ведение частного бизнеса миллионов россиян, вложил триллионы в американские ипотечные банки и наводняет наши города бесправной и неграмотной «рабсилой» (стыдливо именуемой «гастарбайтерами»), не желающими жить иначе, как в условиях родовой общины? Очевидно, виновниками дестабилизации были 12 молодежных группировок, которые подозреваются в совершении 46 преступлений на межнациональной почве, в том числе в 34 убийствах и 2 покушениях на убийство. О них в конце 2008 года сообщил корреспонденту «Газеты Ru» начальник департамента по противодействию экстремизму МВД Юрий Коков[6].

Без «экстремизма» и «этничности» у нас как-то не получалось применять нормы о различных преступных формированиях, которыми просто усыпан наш УК РФ (1996 г.), что-то не сложилось. Это темные американцы знают только две формы gangs, шайку и сообщество, но за нелегальное использование труда иностранца в домохозяйстве могут посадить в тюрьму до 10 лет (Закон штата Флорида). Мы – носители древней культуры, настолько древней, что «авторитет государства и общие ценности подменяются авторитетом многовековой культуры народа, традициями, обычаями, религиозными представлениями их особо уважаемых носителей, например старейшин, что особенно заметно на национальных окраинах, прежде всего в сельской местности»[7]. Остаётся только найти такую культуру и такие религиозные представления старейшин, которая обосновывает необходимость организованной преступной деятельности по месту пребывания, хотя бы и временного…

К сожалению, криминальная субкультура существует сама по себе, а многовековые культуры и присущие им прелести родового быта — сами по себе. «Обогащение» криминальной субкультуры отдельных ОПГ элементами других субкультур, будирование национальных, религиозных или социальных (классовых), как и экологических, корпоративных и т.п. противоречий, для обоснования (обеления) своей преступной деятельности, тоже началось не вчера и даже не позавчера. Но это обстоятельство не делает разом экстремистами, всех лиц, прибывающих на новое место с целью совершения преступлений или объединяющихся «на новом» месте с теми же целями, даже если кто-то считает, что такая деятельность угрожает правам и свободам исключительно местных жителей.

Так, может быть, стоит заняться подавление экономических основ организованной преступности, выправлением социальных перекосов и социальной адаптацией инокультурных общин, а не изучением пресловутого «пятого пункта» задержанных, а более – не задержанных, злодеев? Обращаться с ними всё равно придется как с равными перед законом и судом (ст.19 Конституции РФ).

В результате, самым значимым результатом законодательных новаций стало прекращение дискуссии о легитимности существования самих терминов «этническое преступное формирование» и «этническая преступность». Дискуссия прекратилась, но ряд вопросов остался. Рискну сформулировать некоторые из них:

- во-первых, насколько корректно сформулированы признаки «этничности» в вышеназванном Приказе Генеральной прокуратуры РФ, сколько представителей «титульной» национальности в каждом из субъектов Федерации должно входить в состав ОПГ (банды), какова их доля? Поскольку основная масса ОПГ, дела которых дошли до суда, состоят из 2 — 3, реже 4 человек, данный вопрос не является праздным. Если гр-н А. являющийся этническим армянином, родившимся и выросшим в Москве, а его сообщник-1, гр-н Б. является соседом А., этническим татарином, и сообщник-2, гр-н В. русский, - оба жители Подольска, создадут банду для нападения на инкассаторов Калужской области, будет ли эта банда «этнической»? А ещё, свыше 80 % браков в России, являются смешанными…;

- во-вторых, где заканчивается «этничность» и начинаеюся «родство», «близость» народов, например, по признаку принадлежности к одному и тому же историческому региону? Автор рискует предположить отсутствие такой границы. Например, Арутюнов Л.С., Касьяненко М.А. прямо заявляют: «Кавказские народы, не являясь родственными, имеют схожую культуру, или этносы имеют общее происхождение, например славяне»[8]. Руководствуясь данными критериями под определение «этнического» можно подвести, кого угодно, а будет как у пушкинского капитана-исправника: «На вид 30 лет, росту среднего, лицом чист, бороду бреет. Особые приметы – таковых не обнаружилось»;

- в-третьих, является ли созданием «этнического ОПГ» формирование всевозможных «отрядов самообороны», а попросту говоря «крыш» для защиты земляков (и их бизнесов) от конкурирующих преступных групп, мошенников и местных хулиганов? Или может быть, в подобном случае надо говорить о росте этнического самосознания, либо о создании экстремистской организации, раз уж деятельность направлена против «чужих»? А может быть, в таких объединениях будут усмотрены признаки экстремизма, и группы станут объектами оперативно-профилактического воздействия? Например, руководители МВД сообщают о поставленных на профилактический учет 302 «неформальных молодежных объединения с признаками экстремистских взглядов». Налицо явный прогресс, т.к. в октябре 2006 года сообщалось «о создании МВД специальной базы данных - в нее уже занесено около 150 организаций»[9] (экстремистских – авт.);

- отсюда, в-четвертых, хочется знать, по каким признакам формируются списки. Состояла ли шайка Рыно-Скачевского (Москва) на учете в названном списке, или состояла в каком-то другом списке, если безнаказанно действовала в центре Москвы в течение двух лет? Разве члены банды Боровикова-Воеводина (Санкт-Петербург) входили в объединения, РНЕ или НБП, включенные во все возможные списки? - Не состояли и не входили, а убивать начали, потому что прежние нападения им, что называется, сходили с рук. «Безоружного» хулиганства-то в России больше нет, нормы об организованной преступной деятельности применяются как-то избирательно…;

Почему-то все известные автору приговоры по ст. 282-2 УК РФ вступили в законную силу в отношении членов лишь одной радикальной исламистской организации, «Хизб ут-Тахрир-аль-Ислами», запрещенной решением Верховного Суда РФ 14. 02. 2003 г. (наряду с 14 другими! -авт). Некоторых членов данной организации осудили даже по ст.205-1 УК РФ за вовлечение в террористическую деятельность. Представители других организаций запрещенных Верховным Судом РФ, тех же отделений «Русского национального единства» (РНЕ), по ст. 282-2 УК РФ к ответственности до недавнего времени вообще не привлекались.

Автору могут возразить: много членов всевозможных «джамаатов» и «шур» осудили на Северном Кавказе за терроризм, бандитизм и создание незаконных вооруженных формирований! И это возражение выглядит совершенно справедливым, если бы не одно «но»: прежде эти самые лица развязали массовый террор, устроили этнические чистки, а размах бандитизма оказался сопоставимым с широкомасштабными военными действиями. И на стороне вооруженных сепаратистов действовало достаточное количество славянских, арабских, тюркских и иных народов, как бы не печально было это сегодня признавать. Конечно, военные действия и контртеррористические операции выглядят куда более зрелищно и с большим налетом скандальной сенсационности, чем каждодневная и во многом рутинная работа по противодействию организованной преступной деятельности, выявлению и подавлению её лидеров, оздоровлению социальной базы, но разве «на рутине» делают политический капитал?

Ну вот, и слово найдено… Автор не пытается навязать читателям собственные ответы на поставленные вопросы. Отмечу лишь, что первое преступление, убийство Авеля Каином, произошло тогда, когда никакой «этничности» не было и в помине. И напомню, что проблемой всех современных обществ является организованная преступность без какого бы то ни было различения национальной и религиозной принадлежности лидеров соответствующей деятельности. Их нужно выявлять и, прошу прощения, давить, как говорится, в режиме «он лайн». А после философы и культурологи выяснят (если захотят), насколько мешало осужденным бандитам убивать, грабить, насиловать и раздавать взятки ношение нательного креста или обрезание.

Литература

1. Бюллетень нормативных актов федеральных органов государственной власти. 2006. №5.

2. Арутюнов Л.С., Касьяненко М.А. К вопросу о легитимности понятий «этническое преступное формирование» и «этническая преступность» в системе наук уголовно-правового цикла и их соотношение с основополагающим принципом равенства всех перед законом и судом // Мировой судья. 2008. №9.

3. Курносов В. Силовики обеспокоены резким ростом экстремизма // Материал опубликован в «Газете» №227 от 28.11.2008 г.

4. Зюков А.М. Криминологическая характеристика преступлений, совершаемых представителями разных этнических групп. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005.

5. Российская газета. 9.02.2009 г. //http://www.rg.ru/2009/02/09/nurgaliev.html.

6. www.mvd.ru.

Поступила в редакцию 03.06.2009 г.