ISSN 1991-3087
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
Яндекс.Метрика

НА ГЛАВНУЮ

Правовые обычаи народов Сибири

 

Авагян Эмил Рубикович,

аспирант кафедры теории и истории государства и права Алтайского государственного университета,

юрисконсульт ООО «Гранд Мебель».

 

Современное демократическое общество исходит из принципа, в соответствии с которым каждый должен иметь равные права и возможности независимо от национальности, отношения к религии и исповедания ее, физического состояния, убеждений, политических воззрений и идеологии, принадлежности к общественным объединениям и других особенностей. Вместе с тем общеизвестно, что даже люди, наделенные равными правами, нередко имеют далеко не одинаковые возможности пользоваться ими из-за различных как субъективных, так и объективных факторов. Обязанностью цивилизованного общества и демократического государства является преодоление негативного влияния на человека тех факторов, которые не зависят от воли конкретного человека и гражданина. Обычно к людям, страдающим от таких факторов, относят лиц с физическими отклонениями или недостатками, а также лиц из различных меньшинств, в том числе и национальных. Все они испытывают определенные трудности в осуществлении своих прав, поскольку проживают в окружении большинства, которое этих трудностей не ощущает. В этой связи интересным будет обратить внимание на правовые обычаи народов Сибири.

До сих пор наиболее информативными в этом отношении остаются труды путешественников и ученых XVIII — начала XX вв., являющиеся важнейшими источниками для изучения обычного права обских угров и самодийцев, а также архивные материалы, относящиеся к этому времени. Здесь, пожалуй, следует особо выделить работы профилированного характера, такие как «Сборник обычного права сибирских инородцев», вышедший в Варшаве в 1876 г., «Юридические обычаи остяков Березовского округа», «Юридические обычаи остяков Сургутского округа», «Юридические обычаи самоедов Березовского округа» — статьи А. И. Дмитриева-Мамонова и К. М. Голодникова в «Памятной книжке Тобольской губернии на 1884 г.», «Юридические обычаи маньсов» К. Д. Носилова, изданные в 1888 г., «Юридические обычаи остяков Западной Сибири и самоедов Томской губернии» А. Г. Воронова, опубликованные в «Записках РГО по отделению этнографии» в 1900 г., а также некоторые другие исследования и путевые записки, в которых содержится немало важных материалов и конкретных сведений по данной теме, в частности труды Г. И. Новицкого, В. Ф. Зуева, М. А. Кастрена, С. К. Патканова, А. А. Дунина-Горкавича.

Среди этнографической литературы послереволюционного периода, затрагивающей отдельные вопросы этой проблематики, необходимо отметить работы, посвященные общественному устройству малочисленных народов Севера. Исследуя различные стороны социальной организации западносибирских угров и самодийцев, анализируя их родо-племенные образования, семейнородственные, соседские и другие связи и отношения, ученые-сибиреведы уделили известное внимание и их обычному праву — это В. П. Евладов, Г. А. Старцев, М. Б. Шатилов, С. В. Бахрушин, Н. Н. Степанов, В. Н. Чернецов, Б. О. Долгих, А. И. Мурзина, Г. И. Пелих, З. П. Соколова, В. Г. Бабаков, И. Н. Гемуев и др.

Вместе с тем на сегодняшний день нет ни одной специальной работы, где на основе этнографических свидетельств и других материалов и источников была бы дана адекватная характеристика обычного права аборигенов Северо-Западной Сибири. Более того, в современной российской этнологической науке эта область знаний практически не представлена.

К сожалению, приходится констатировать и тот факт, что вся литература, касающаяся вопросов обычного права обских угров и самодийцев, имеет достаточно ограниченный подход к данной проблематике: работы дореволюционных авторов охватывают (и то лишь частично) только определенный период развития норм обычного права у малочисленных народов, а в публикациях советских ученых оно рассматривается преимущественно как источник по исследованию социально-экономического развития этих этносов.

Отсутствие в настоящее время должного внимания к указанной теме объясняется, на наш взгляд, несколькими причинами: многогранностью вопроса, требующего привлечения разнообразного и широкого круга источников из различных, в том числе смежных, областей науки, необходимостью длительной, кропотливой, по возможности — стационарной работы непосредственно в среде изучаемого народа, а также неразработанностью теории обычного права и методики его изучения, отвечающих современному уровню развития этнографической и юридической наук. Пожалуй, последняя причина наиболее весома и требует рассмотрения в первую очередь.

Стоявшие на различных ступенях общественного развития, к моменту колонизации Сибири и широких взаимоконтактов русский и коренные этносы имели весьма четкие, присущие только им, общинные или общинно-родовые традиции, которые в определенной мере (особенно это касается последних) живучи и сейчас. Это определялось, в первую очередь, родом занятий, который обуславливался не только спецификой природных условий, различавшихся для территорий проживания того или иного народа, но и сложившимся исторически традиционным укладом их жизни. Переселявшемуся в Сибирь русскому населению были исконно присущи такие формы хозяйственной деятельности как земледелие и животноводство. Аборигенное население (ханты, манси, ненцы и селькупы) существовало, в основном, за счет охоты, рыболовства, собирательства и частью (или полностью, как тундровые ненцы) — оленеводства. Охота и рыболовство довольно быстро превратились в неотъемлемую часть и русской сибирской культуры[1].

Сравнивая общественное устройство того и другого населения, следует отметить, что аборигенные народы находились на стадии разложения родовых отношений, чего нельзя сказать о русских, пришедших с уже установившимися соседско-общинными отношениями. Возможно, разница в социальных институтах в какой-то мере зависела и от степени плотности и структуры расселения: русские жили деревнями и селами с крупными и мелкими дврохозяйствами, малочисленные народы Севера — семейными стойбищами и небольшими родственными поселками.

По имеющимся в нашем распоряжении полевым этнографическим материалам, собранным среди русских Ишимского, Ялуторовского и Ярковского районов Тюменской области, а также хантов и лесных ненцев Ханты-Мансийского автономного округа, характерным для тех и для других было решение крупных хозяйственных дел «всем миром» или всей родовой группой. Например, выделение и закрепление земельных наделов, пастбищных и промысловых территорий или угодий, а также регулирование общиной родовой группой функций взаимопомощи (хозяйственной, воспитания сирот, заботы о стариках) и выполнение ими судопроизводства на основе обычного права. Особо можно отметить такую общую для русского и коренного населения норму обычного права как наследование основных средств производства и недвижимого имущества по мужской линии и преимущественное право наследования для младшего сына — минорат. Возникновение и проявление в общинных отношениях определенных правовых обычаев, становившихся впоследствии институциональными, соотносилось в тех и других социумах с естественными условиями существования и воспринималось как объективный ритм жизни. В то же время, как известно, рассматриваемые нами социальные институты были достаточно консервативны, хотя различные внешние факторы, такие, например, как миграции и контакты с другими этносами, могли радикально влиять на их эволюцию.

Отличительной особенностью для аборигенов являлась (и сейчас частично сохраняется, например, у лесных ненцев) экзогамия при заключении браков, чего не существовало в рассматриваемый период у русского старожильческого населения, у которого однофамильцы могли беспрепятственно заключать между собой браки. Не соответствовали также некоторые нормы обычного права, регулировавшие общинные или общинно-родовые отношения, обусловленные хозяйственным укладом и особенностями среды обитания. Так, например, для оленных народов основной единицей взаиморасчетов (долговые обязательства, обмен, калым и пр.) являлся олень, и многие обычно-правовые нормы регулировали различные стороны оленеводства. Определенные правовые обычаи существовали при выделении и использовании рыболовных и охотничьих угодий у хантов и манси, что было также воспринято пришлым русским населением, официально признано Российским государством и, соответственно, частично воспроизведено в общинных отношениях русских. В южных районах Тюменской области, например, зафиксировано закрепление общиной в пожизненно пользуемое владение лесных колков за ее конкретными членами.

Изучая данный вопрос, можно сделать вывод, что этническая мобилизация актуализировала проблему традиционной правовой культуры народов Сибири как одной из основ их идентичности, изучение функционирования системы правового плюрализма, основанного на взаимодействии правового обычая, религиозного и современного позитивного права, возможностей традиционных правовых институтов в миротворчестве и стабилизации этнополитических процессов в регионе.

Социальный механизм выработки, сохранения и передачи этнических норм может быть усилен повышением уровня этноидентификации. Сохранение и передача духовно-культурных, производственных и бытовых этнических обычаев может эффективно осуществляться при условии технологизации данного вида социальной деятельности в рамках их реинституционализации.

 

Литература

 

1. Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. Издание третье. Подготовка издания С.И. Вайнштейна и Е.П. Батьяновой. / Миллер Г.Ф. М. : Восточная литература, 2005. с. 321.

 

Поступила в редакцию 14.09.2009 г.



[1] Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. Издание третье. Подготовка издания С.И. Вайнштейна и Е.П. Батьяновой. / Миллер Г.Ф. М. : Восточная литература, 2005. с. 321.

2006-2019 © Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов.
Все материалы, размещенные на данном сайте, охраняются авторским правом. При использовании материалов сайта активная ссылка на первоисточник обязательна.