Социокультурное конструирование
этнической идентичности:
механизмы и содержание
Дронова
Ирина Геннадьевна,
аспирант кафедры журналистики и связей с
общественностью Белгородского государственного университета.
В рамках методологии социального конструктивизма мы
рассматриваем этническую идентичность как процесс и результат
социокультурного конструирования реальности с помощью интерсубъективных
значений; как интерпретативную схему качеств субъекта, соотнесённых с образом
«этноса» как коллективного представления о групповых инвариантных характеристиках;
как мысленное отнесение субъекта к некоторой группе, границы которой
детерминированы языком, культурными традициями, пространством и, главным
образом, разделяемыми историческими повествованиями о ее происхождении,
развитии и отличительных чертах.
На наш взгляд, целесообразно
применить схему социального конструирования реальности, предложенную Бергером и
Лукманом, к анализу социокультурного конструирования этнической идентичности.
Как известно, Бергер и Лукман описывали
процесс социального конструирования в терминах четырех
базовых процедур, к которым относятся: типизация, хабитуализация,
институционализация и легитимация. Рассмотрим эти процедуры подробнее.
Этническая реальность для
индивида есть пространство, обладающее определенным набором «свойств»,
воспринимающихся как привычные, обыденные. Истолкование и конструирование этого
пространства опирается на накопленный личный опыт и усвоение опыта других
людей. Благодаря этому происходит типизация феноменов и упорядочивание
нового опыта[1].
Весь этот опыт
превращается в определенную схему, в определенное единство в форме запаса
знания, которое помогает на каждом шагу человеку в интерпретации мира. Так что
предметы и события в жизненном мире с самого начала предстают в своей типичности.
Процесс
социокультурного конструирования этнической идентичности не всегда становится
объектом рефлексии, он необязательно осознается, в результате чего этническая
идентичность воспринимается как данная, определенная заранее. Реальность этнической идентичности
«оказывается уже объективированной, т.е. конструированной порядком объектов,
которые были обозначены как объекты до моего появления на сцене»[2].
Такое
положение вещей объяснимо: во-первых, этническая идентичность имеет историческую
протяженность, ее истоки не видны человеку, она воспринимается как «само
собой разумеющееся»; во-вторых, субъект формируется в условиях определенной
культуры и этнической группы и воспринимает ее как данность, принимает как
комплекс своих собственных желаний и привычек, имеющих «естественный»
характер; в-третьих, этничность конструируется на уровне общественного сознания
и лишь в последствии интериоризируется индивидом. Формальное отнесение людей к
той или иной этнической идентичности (стигматизация) вынуждает их следовать
нормативным практикам той или иной этнической группы, что стимулирует процесс
самоидентификации людей и добровольное следование нормам этнической группы,
поддержание ее границ. В результате члены сообщества в своих повседневных
практиках поддерживают ценностно-нормативную систему определенной этнической
идентичности.
Однако Бергер и Лукман
утверждают, что типизация возникает не сама по себе - она подготовлена так
называемой хабитуализацией.
«Всякая человеческая деятельность
подвергается хабитуализации. Любое действие, которое часто повторяется,
становится образцом, впоследствии оно может быть воспроизведено с экономией
усилий и ipso facto осознано как образец его исполнителем. Кроме того,
хабитуализация означает, что рассматриваемое действие может быть снова
совершено в будущем тем же самым образом и с тем же практическим усилием»[3].
Хабитуализация в процессе социокультурного конструирования этнической
идентичности тесно связана со взаимодействием. Мир культуры есть мир общности,
потому любое действие человека связано с ожиданиями действий Другого и
предполагаемыми ожиданиями Другого в отношении тебя. Возникает совокупность
взаимных типизаций, «опривыченных» в ролях, играемых отдельно или сообща»[4].
Безусловно, этническая идентичность не существует исключительно на уровне
нашего сознания, в абстрактно-конструктивной форме. Напротив, этническая
идентичность обусловливает наше поведение, взаимодействие с другими людьми и
наш опыт. Этническая идентичность, будучи укорененной в сознании людей, проявляется
и легитимируется в конкретных моделях человеческого опыта – в габитусах,
которые являются продуктами хабитуализации.
Третий механизм социокультурного
конструирования этнической идентичности – институционализация. Культура
существует как одновременность (если не физическая, то метафизическая) бытия
прошлых, настоящих и будущих поколений. На этом уровне типизация принимает
характер непрерывности, которая может обеспечить синхронную и диахронную связь
членов этноса. «Появление третьих лиц меняет характер социального взаимодействия,
существующего между А и В, оно будет меняться и дальше по мере присоединения
все новых индивидов. Хабитуализации и типизации… теперь становятся историческими
институтами. С обретением историчности этим образованиям требуется совершенно
иное качество, качество это – объективность. Институты теперь воспринимаются
как обладающие своей собственной реальностью; реальностью, с которой индивид
сталкивается как с внешним и принудительным фактом»[5].
Пока поколение «отцов» создает тот или иной институт (традицию), оно осознает его как нечто искусственно конструируемое. Но в процессе передачи его новому поколению, институционализованный мир теряет «прозрачность» и обретает статус реальности, существующей по принципу «так было от века». Помимо типизированных коллективных представлений институты включают в себя роли и статусы, систему санкций и социального контроля для поддержания норм; порядок, общие цели, установки и образцы поведения (нормы), учреждения, кодексы, законы и так далее, осуществляющие деятельность по удовлетворению различных потребностей.
Но без коллективных представлений, полученных в результате типизации и усилий, направленных в радикально меняющемся обществе на достижение типизации и формирование коллективных представлений (через деятельность ученых, СМИ, общественных организаций, литературу, искусство, образование, деятельность выдающихся людей), социальная структура в целом и функционирование других институтов не могут быть обеспечены. Рассматриваемый таким образом мир приобретает устойчивость в сознании, он становится гораздо более реальным и не может быть легко изменен[6].
Мы считаем справедливым это утверждение и для этнической идентичности, которую мы понимаем как «результат коллективных представлений», имеющий реальные последствия.
Р. Брубейкер, рассматривая роль
тех институциональных действий, которые конституируют этническую реальность,
уделяет особое внимание территориализации этнической идентичности и официальной
регистрации этнической принадлежности граждан[7].
Последняя процедура конструирования
этнической идентичности – легитимация, основанная на механизме
оправдания сложившегося институционализированного порядка. Ее необходимость
объясняется тем, что новое поколение обретает тот или иной институт «из вторых
рук», и, значит, первоначальный его смысл и функциональность утаены. Потому оно
легко может отказаться от привычных социокультурных смыслов, отвергнуть
предшествующую модель – а вместе с ней ценности, законы, установки и т.д. Для
их сохранения необходима устойчивая и убедительная интерпретация смыслов
культуры и функциональности ее установлений. «Отсюда следует, что расширяющийся
институциональный порядок создает соответствующую завесу легитимации,
простирающую над ним свое защитное покрывало когнитивной и нормативной
интерпретаций. Эти легитимации заучиваются новым поколением в ходе того же
самого процесса, который социализирует их в институциональный порядок»[8].
П. Бергер и Т. Лукман, делают акцент на
том, что процессу легитимации помимо «символов господства» всегда способствуют
символы оправдания. По их мнению, легитимация представляет собой один из
основных способов объяснения и оправдания «институционального мира»: «легитимация
оправдывает институциональный порядок, придавая нормативный характер его
практическим императивам»[9].
Основная функция легитимации – создание
унифицированной модели поведения людей. Причем, эта сконструированная модель
должна восприниматься как естественная – и не только в силу давности, но
и в силу «объективных причин». Именно поэтому важность процесса
легитимации повышается по мере восхождения этноса на более высокий уровень
развития, где постоянен наплыв инноваций и заимствований; где существуют
письменность и печать, а, следовательно, – огромное количество текстов
культуры, ставящих под сомнение опыт «отцов»; где многообразны связи между
людьми и группами.
Легитимация этнической идентичности происходит на основе формирования
целостной «картины этнической реальности», которая охватывает как теоретические
знания, так и знания, вытекающие из повседневного опыта, и содержит не только
сознательное, но и бессознательное на уровне этнокультурных архетипов.
Итак, процесс социокультурного конструирования
этнической идентичности предполагает реализацию базовых механизмов:
хабитуализации, типизации, институционализации, легитимации, которые основаны не только на субъективных процессах восприятия, оценки и
идентификации окружающей социокультруной реальности, но и на диалогичных
процессах взаимного «распознавания» и принятия.
Литература
1.
Бергер П.,
Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания.
– М.: Медиум, 1995.
2.
Шютц А.
Структура повседневного мышления / Пер. с англ. Е.Д. Руткевич // Социологические
исследования. 1988. – № 2. – С. 129.
3.
Brubaker R. Aftermath of Empire and immixing peoples:
Historical and comparative perspectives // Ethnic and Racial Studies. – 1995. –
Vol. 18. – № 2.
4.
Brubaker R. Nationhood and the national question in
the Soviet Union and post-Soviet
Поступила в редакцию 20.04.2010
г.
[1] Шютц, А. Структура
повседневного мышления / Пер. с англ. Е.Д. Руткевич // Социологические исследования.
1988. – № 2. – С. 129.
[2] Бергер, П., Лукман, Т. Социальное
конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М.: Медиум, 1995 – С. 41.
[3] Бергер, П., Лукман, Т.
Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М.: Медиум,
1995 – С. 89-90.
[4] Там же – С. 95-96.
[5] Бергер, П., Лукман, Т.
Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М.: Медиум,
1995 – С. 97-98.
[6] Там же – С. 99.
[7] Brubaker, R. Aftermath of Empire and immixing peoples: Historical and
comparative perspectives // Ethnic and Racial Studies. – 1995. – Vol. 18. – №
2; Brubaker, R. Nationhood and the national question in the Soviet Union and
post-Soviet
[8] Бергер, П., Лукман, Т.
Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М.: Медиум,
1995 – С. 103-104.
[9] Там же – С. 153.