О мотивации участников митингов, не разрешенных властями

Ростокинский Александр Владимирович,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета Московского городского педагогического университета.

Недавние события в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону и ряде других крупных городов, скоро объявленные действиями националистов[1], побуждают ещё раз рассмотреть проблему мотивации участников массовых протестных мероприятий в нашей стране. По результатам личного общения с участниками выступлений, сотрудниками органов правопорядка, изучения материалов административных производств, личным наблюдениям за освещением подобных событий в СМИ автором были отмечены следующие закономерности и тенденции.

Массовая манифестация, не разрешенная властями в соответствии с законом, является нарушением установленного порядка управления, но не всегда — нарушением общественного спокойствия и общественного порядка. Поэтому недопустимо ставить знак равенства между таким мероприятием и групповыми хулиганскими действиями, погромами или даже массовыми беспорядками, как бы не хотелось кому-либо по любым соображениям отождествлять митингующих лиц с погромщиками, хулиганами, или сразу — с мятежниками, готовящими захват власти в стране или на отдельно взятой территории.

По характеру участия в рассматриваемых митингах все граждане могут быть условно разделены на три основные группы:

1) «зрителей» относящихся к поведению участников мероприятия положительно, отрицательно или нейтрально. Составляют случайную толпу, формирующуюся вокруг места сбора участников. Замечено, что не менее половины жителей мегаполисов не интересующихся ни политикой, ни законодательством, слабо представляют связь декларируемых целей таких мероприятий со своей собственной жизнью. «Они ее [Конституцию] достаточно плохо знают и не очень представляют себе, куда бы она в жизни могла быть применена, — признаёт социолог, А. Дубин. — …В сознании людей Конституция существует. Но россияне не знают, каково ее значение в их коллективной жизни»[2]. Поэтому они и участников протестных акций воспринимают в целом снисходительно-лояльно, как членов каких-то экзотических субкультурных групп, наподобие ролевиков-толкиенистов, реперов или кришнаитов. Но в некоторых случаях возможно провоцирование части «зрителей» на агрессивные действия, например, в случае нападения на участников рок-фестиваля в г.Миасе.

В группу «зрителей», входят также представители средств массовой информации, у которых могут существовать вполне определенные отношения, негласные договоренности, как с организаторами митинга, так и (или) с органами власти;

2) «силы правопорядка», представители власти;

3) собственно «участники», оппонирующие власти, как минимум, по вопросу разрешения-неразрешения своего мероприятия. Участники различаются по степени демонстрируемой активности на:

а) организаторов мероприятия, часть которых может и непосредственно не участвовать в митинге, шествии или пикетировании, находиться поблизости, например, среди зрителей или в других местах. Если целью организаторов является привлечение внимания СМИ к своей персоне, то они могут вообще не входить в толпу, а направляются с группой ближайших сторонников прямо после раздачи интервью на оцепление сотрудников милиции, где и нейтрализуются с применением силы. Если целью организаторов является выступление перед собравшимися, принятие декларации, направление открытого письма и т.п., то они появляются в окружении большой группы сторонников ещё до объединения разрозненных групп и находятся в центре толпы до исполнения заранее намеченного плана. После этого они организованно покидают место выступления;

б) «активистов» или «лидеров», лично или через посредников, знакомых с организаторами. Они выполняют заранее определенные роли в рамках общего сценария акции: выступление перед толпой, вплоть до разыгрывания постановочных сцен, доставку и эвакуацию организаторов, охрану порядка, принесение флагов, транспарантов, костюмов, средств усиления речи;

в) «группы поддержки», состоящие из знакомых или даже фанатов организаторов или с активистов, в том числе, входящие в неформальные группы, возглавляемые активистами. Такие достаточно мобильные фан-группы есть практически у всех публичных деятелей, известных актеров, спортсменов и др. Большинство членов фан-групп в обычной жизни вполне безобидны, но в условиях скученности на ограниченном пространстве и близости обожаемого объекта они запросто становятся катализаторами групповых конфликтов, совершают агрессивные действия в отношении других фанатов, зрителей, представителей органов правопорядка.

«Фаны» по предварительным договоренностям с активистами осуществляют доставку и несение флагов, плакатов, средств усиления речи, осуществляют изготовление и раздачу агитационных материалов, скандирование лозунгов, а также доставку предметов, которые могут использоваться в качестве средств защиты и нападения

Активность участников двух данных подгрупп определяют, с одной стороны, цель личного участия в мероприятии, с другой стороны, две группы мотивов. Первая характеризует отношение к мероприятию, вторая — отношение к окружающим лицам. У условных «активистов» доминируют мотивы, связанные со статусом, принадлежностью к неформальным группам, а также вытекающие из личных отношений с организаторами и другими «активистами». У их окружения, условных «фанов», преобладают мотивы самореализации через участие в коллективном действии. Так, часто встречаются сообщения об участниках массовых акций, с высокой регулярностью «кочующих» из одной митинговой «массовки» в другую, подчас сильно различающиеся по декларируемым лозунгам. По наблюдениям автора, результатам общения с представителями соответствующих подгрупп, примерно поровну распределяются мотивы:

 - авантюрные, тяга к острым впечатлениям, способ опасного времяпровождения наподобие участия в «войнах выходного дня», занятий экстремальными видами спорта или тех же ролевых игр: «Взятие Мордора и Камелота в районном парке»;

- нарциссические, стремление привлечь внимание окружающих к себе, обычно, к личным проблемам (бедность, старость, безденежье и т.п.), способ социальной реабилитации: «Зато мы вместе!...»;

- социально-коммуникативные, повышение собственной значимости за счет участие деле, признанном хорошим и правильным: «Вместе мы сила! Власть нас боится!», с широким жестом в сторону мёрзнущего оцепления.

г) лиц, специально привлеченных в группу митингующих различными способами; рекламой, уговорами друзей из числа членов двух названных выше подгрупп, прибывшие за обещанное вознаграждение, или по принуждению, например, подчиненные по работе или должники. В данную подгруппу входит немало т.н. «залётных» искателей впечатлений.

Так, начальник управления информации столичного ГУВД В. Бирюков сообщил, что среди задержанных участников беспорядков на Манежной площади 11 декабря 2010 г. оказались более 200 лиц (т.е. каждый четвертый задержанный? — Авт.), уклонявшихся от прохождения мероприятий, связанных с призывом на военную службу[3]. Конечно, сытый, здоровый, молодой бездельник не может бесконечно сидеть дома у телевизора или перед экраном монитора[4]. Его довольно просто завлечь в коллективное действие со слабо прогнозируемыми последствиями при относительной анонимности участников. Не случайно, «массовку» много проще организовать именно в мегаполисе, чем в обычном областном и, тем более, районном центре, где выше вероятность повстречать знакомых, а значит, и выше личная ответственность за своё поведение.

Итак, для профилактики агрессивных проявлений в первую очередь необходимо установить социальные группы лиц, склонных к подобному насилию[5]. Форма и степень активности, в свою очередь, определяется доминирующей личностной мотивацией. Наиболее организованно действуют как раз те участники, у которых личностная мотивация, связанная с целями мероприятия, определенным образом накладывается на особенности и целями микрогруппового поведения. Это более характерно для подгрупп «организаторов» и «активистов» участников. Но данные лица крайне редко задерживаются силами правопорядка, если только демонстративное задержание, т.н. «вояж через площадь вниз головой до дверей автозака», не составляет действительную цель мероприятия. В меньшей мере организованность присуща членам «групп поддержки» или «фанам», но их количество среди задержанных не велико (до 20%). Наиболее активно задерживаются «залётные», не привыкшие к организованности, слабо контролирующие поведение, часто, пребывающие под воздействием алкоголя и наркотиков, и не имеющие устойчивой связи с лидерами-активистами[6]. Они находятся на периферии собрания, в пограничном пространстве между, с одной стороны, «зрителями» и более-менее организованными «участниками», с другой — с силами правопорядка.

Так, во время событий на Манежной площади в г. Москве ряд «активистов» вступили в переговоры с руководителями ГУВД и совместно с ними призывали к сдержанности членов спонтанно собравшейся толпы, не являющихся участниками фанатского движения. Этот эпизод вызвал немало недовольства политических деятелей, поскольку «активисты» выступали в масках и не были сразу же задержаны, так сказать, «упакованы по полной».

Конечно, встречаются некоторые митинги и пикеты, на которых практически 100% задержанных составляют хорошо знакомые милиции профессиональные «протестанты». Вероятно, у них имеется вполне сформированная потребность демонстрировать публично нонконформистское поведение. И им необходимо предоставить возможность удовлетворять свою потребность наиболее доступными и наименее травмоопасными способами.

Сказанное не следует рассматривать как преуменьшение общественной опасности действий «фанов» даже «сочувствующих зрителей», например, в случаях тенденциозного освещения мероприятия СМИ, либо при объединении с участниками в агрессивную толпу под влиянием массового возбуждения, паники. Но точно такая же опасность возникает при любом скоплении граждан, на концерте, футбольном матче, рынке, железнодорожной платформе, если поезда задерживаются, т.е. где угодно. Естественно, межнациональная, политическая, религиозная, классовая и всякая прочая вражда и ненависть влияет на объединение людей в толпу и на поведение самой толпы весьма опосредованно.

Важно учитывать, что среди митингующих, как и среди иных участников мероприятия, независимо от его разрешенности или запрещенности, всегда могут оказаться лица, пытающиеся использовать собрание для провокации совершения насильственных преступлений против личности, собственности, органов власти, их представителей, и даже против самих участников собрания, в том числе, в виде «жестокой» реакции властей на нарушение порядка.

Вследствие стихийного перемещения представителей фанатской «массовки», «залётных» и даже «зрителей» в группу активных участников и обратно, появления локальных лидеров и подгрупп сочувствующих им лиц возможны не только вспышки насилия на периферии толпы, например, в случае эскалация конфликтов со зрителями или силами правопорядка, но и эскалация конфликтов непосредственно в толпе между организаторами, неформальными лидерами и выступающими. Вспышки массового недовольства могут последовать за выступлением кого-либо, допустившего резкие выпады в адрес организаторов и активных участников мероприятия, за каким-либо случайным и специально подстроенным событием взрывом петарды, распылением газа, обрушением трибуны и др.

Худший из возможных сценариев предполагает полное совпадение организаторов и провокаторов, когда мероприятие изначально организуется для последующего совершения в составе агрессивной толпы групповых хулиганских действий, и — по нарастающей — массовых беспорядков.

С учетом изложенного, автор попытается предложить следующие достаточно простые рекомендации для снижения остроты возможных уличных протестов:

- сокращение количества запретов, создание свободных зон для публичных выступлений, аналогичных лондонскому Гайд-Парку или московскому Арбату времен «перестройки и гласности». Такие зоны для самовыражения профессиональных вождей, их друзей и фанатов проще контролировать, обеспечивая при необходимости доступ зрителей, СМИ и т.д.;

- рутинизация и ритуализация протестных акций, придание им некой обыденности, наподобие Вальпургиевой ночи в Германии или ежегодного Марша оранжистов Ольстере, как бы неприятны не были для нас внешний вид и лозунги участников. В таком случае, наиболее буйные лица (а «настоящих буйных мало» — Авт.) получат возможность снять накопившиеся стрессы, подравшись на виду у своих друзей со специально подготовленными и экипированными отрядами полиции, сломав что-либо, не очень ценное для общины. У полиции будет время лучше подготовиться. Бегать потом неделями за малыми группами агрессивных недорослей по дворам спальных микрорайонов тоже не придется;

- отвлечение внимания незанятой молодежи от протестных акций на иные мероприятия, в том числе их активная реклама через социальные сети и места «тусовок». Создание учреждений для доступного и организованного проведения досуга, волонтерской и педагогической работы молодежи, родителей и пенсионеров по месту жительства. Конечно, «быстрых миллионов» такая деятельность нигде в мире не приносит, но количество потерянных для общества лиц заметно снижает;

- выявление и своевременная нейтрализация провокаторов. Правовые, организационные, оперативные, кадровые и технические возможности правоохранительных органов вполне достаточны для осуществления такой работы. Остаётся лишь реализовать главный лозунг Манежной площади «Закон для всех един!», каким бы тяжелым и неудобным не казалось данное предложение.

Литература

1.                  Делягин М. «По ком звонил Манеж» Интервью газете «Комсомольская правда» // КП. 2010. 30 декабря - 6 января.

2.                  Ростокинский А.В. Виктимность и групповой статус // Юридические науки. 2010. №5.

3.                  Ростокинский А.В. Основные направления профилактики экстремизма (советы этологов) //Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. 2010. № 7.

4.                  http://slon.ru/blogs/romanovas/post/514722/.

5.                  http://slon.ru/blogs/sherbak/post/514901/comments/.

Поступила в редакцию 28.02.2011 г.