Российский средний класс: наброски криминального портрета

Ростокинский Александр Владимирович,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета Московского городского педагогического университета.

Исследование средних слоев развитых обществ Запада имеет солидную историю. Ещё Г. Гегель указывал на существование групп, занимающих важное положение, но не являющихся собственниками, например, государственных служащих. Становление теории «среднего класса» (А. Тойнби, М. Вебер, Т. Парсонс и др.) связано с критикой марксистских, анархистских и корпоративистских теорий. Было признано, что в состав этого класса могут входить предприниматели, рантье, квалифицированные рабочие, государственные служащие, характеризующиеся относительно высоким уровнем образования и потребления. Современные авторы определяют средний класс как «носителя базовых ценностей гражданского общества — личного достоинства и независимости, основанной на самоуважении, самостоятельности в оценках, общественной активности, иммунитета к социальному манипулированию и многих других, составляющих его классовое самосознание», которые и делают его основной гражданского общества[1]. На ценности и образ жизни среднего класса ориентируется основная масса представителей других социальных групп, не обладающих одним или несколькими названными признаками («социальная периферия», «рекруты среднего класса»), и из этого же класса рекрутируются представители высшего слоя («социальное ядро», профессиональные элиты).

Казалось бы, зачем представителям такого замечательного класса совершать преступления. Разве что доведется чуть-чуть исказить отчетность, немного недоплатить налоги, и кого-нибудь задавить, управляя любимым авто в любимом состоянии (опьянения). Если же мы в гегелевско-веберовской традиции отнесем к среднему классу представителей российского чиновничества, то выяснится, с одной стороны, что основную массу всех выявленных преступлений коррупционной направленности совершают вовсе не представители элиты, а именно «середняки». И чем ниже должностное положение конкретной подгруппы чиновников, тем шире представлены её члены среди осужденных коррупционеров[2].

С другой стороны, руководители низового и среднего звена чаще всего привлекаются к ответственности за совершение преступлений, повлекших тяжелейшие последствия. Очевидно, что не пресловутые олигархи из списка «Форбс» отключали датчики метана в забоях шахты «Распадская», эксплуатировали турбины СШГЭС и запускали фейерверки в пермском ночном клубе.

Именно выходцы из среднего класса демонстрируют чудеса изобретательности при реализации проектов нелегитимного повышения своего социального статуса, от сетевого жульничества и «заказных» убийств жен (мужей), до вступления в экстремистские[3] и террористические группировки[4]. Наиболее организованные и жестокие банды разбойников, вымогателей, угонщиков, наркоторговцев, сутенёров и т.д. очень часто создавались и возглавлялись людьми, уже имевшими допреступный опыт правомерной руководящей деятельности, высокий уровень образования, широкий круг знакомств, доходы «выше среднего». Очевидно, что все названные лица рисковали своей свободой, положением, а то и самой жизнью, явно не от голода и не от отсутствия денег на очередную «дозу».

Особенности распространения криминальных мотивов и соответствующих практик среди российского среднего класса могут быть выявлены путем анализа, прежде всего, социального происхождения и динамики данной социальной группы, ценностей и господствующих установок, разделяемых её представителями, а также классификации совершаемых или преступлений.

Во-первых, российский средний класс остаётся достаточно аморфным и одновременно замкнутым образованием, представители которого реализуют преимущественно нисходящую мобильность (см. табл. 1).

Таблица 1.

При этом, по замечанию д-ра Е. Гонтмахера, российский средний класс состоит из сословий, качественно различных по своему социальному происхождению и роли в общественном разделении труда: чиновников, тесно связанных с ними предпринимателей и наёмных менеджеров, лиц свободных профессий (адвокаты, художники и т.п.), а также высокооплачиваемых наемных работников, обслуживающих данных лиц (работники сырьевых отраслей, служб безопасности, частнопрактикующие врачи, гувернеры и т.п.) Очевидно, что социальное положение большинства данных лиц определяется наличием коррупционных связей с представителями власти, они не заинтересованы в конкуренции. Зачем им рынок, если имеется доступ к административному ресурсу?

Экономическая нестабильность соединена с острым чувством социальной уязвимости и отсутствия защиты. Так, по данным опроса специалистов «Левада-центра»: «Не чувствуют себя под защитой закона» 58% россиян (в Москве эта цифра доходит до 73%, среди людей с высшим образованием — до 66%; для сравнения: в селе, находящемся под полным контролем местной администрации, этот показатель существенно ниже, хотя он тоже сам по себе невероятно высок — 50%). Чувствуют себя «защищенными законом» в среднем по стране 33% (в Москве -15%, в селе — 42%); чаще об этом заявляют чиновники, силовики и пенсионеры. Нестабильность в условиях острой борьбы за сохранение и повышение собственного статуса порождают насильственные практики и консолидацию вокруг теневых «центров силы». Насилие в самых разных формах: от легального принуждения, избирательного правоприменения до рейдерства и иной уголовщины — стало принципом социальности, нормой конституирования социальных отношений среднего класса. Причем, чем выше уровень иерархии отношений, тем сильнее действует принцип неприкрытого насилия. Не удивительно, что на вопрос «Есть ли у вас подобная (действовавшей в станице Кущёвская — Авт.) банда в вашем городе/районе?» ответили «да» 20% опрошенных[9]. Ещё в 90-е гг. ушедшего века автору довелось услышать характерную фразу: «Сейчас живут семьями. Чтоб выжить нужно к «семье» прибиваться».

«В среднем классе, — пишет А.Н. Севостьянов, — нет и по определению не может быть ничего революционного. …Среднему классу есть что терять. А то, что он способен приобрести, завоевать, он и так приобретет и завоюет, не прибегая к революции… Страна лабазников и чиновников — вот точная социологическая расшифровка мечты о среднем классе, …живущем не поднимая головы, уткнувшись в землю, в почву, в кормушку. Ему не до высокого вообще и не до политики… задача — приспособиться, встроиться, выжить»[10]. И страх перед потенциальной агрессией огромного слоя бедняков, с которыми постоянно приходится контактировать, доставляет не меньшее беспокойство, чем страх перед чиновничьим «усмотрением», без которого никакой мало-мальски значимый вопрос не решить.

В отличие от пенсионеров, представители среднего класса крайне редко называют «своими» представителей элиты, в том числе крупных бизнесменов («не чувствуют близость» к ним 70%), но более 30% положительно относятся к мелким предпринимателям. Средний класс достаточно аполитичен, но высоко ценит свободу. Но в России её исторически трактуют как «возможность быть самому себе хозяином», не «жить как все». 60 % уверены, что в жизни все зависит от их собственных усилий, 56 % признают, что отстаивать свои интересы можно, только активно вступая за них в борьбу, проявляя настойчивость, предприимчивость, объединяясь с другими людьми. При воспитании представители среднего класса в первую очередь стремятся дать своим детям «хорошее образование» (68%). Это для них вдвое важнее, чем развитие умственных способности отпрысков, привитие организованности и дисциплины, воспитание честности, доброты. Воспитывать у детей веру в Бога, гражданскую позицию, демократические убеждения и терпимость считают важным лишь 2 —8%[11]. Очевидно, такие предпочтения сложились под влиянием практикуемых приемов ведения дел.

Учитывая важное положение представителей среднего класса в организации социальных связей в различных сферах жизни, в использовании средств производства и распределения продуктов труда, для анализа преступности представителей данных групп вполне допустимо использовать классификации преступности госслужащих, а именно, сотрудников правоохранительных органов[12]. Они включают:

1. Должностные («профессиональные») преступления, в том числе, преступления против государственной службы (гл. 30 УК РФ), против правосудия (гл. 31), в сфере экономической деятельности (гл. 22), против интересов службы в коммерческих и иных организациях (гл. 23) и некоторые другие «беловоротничковые» (Э. Сазерленд) преступления. Многие из них в 100% случаев могут совершаться только лицами, относящимися к среднему классу по уровню дохода и формальным признакам, например, вынесение заведомо неправосудных судебных актов (ст.305 УК РФ) или невыплата заработной платы (ст.145 УК РФ). Данные преступления в широком смысле выступают проявлениями коррупции, использования особых правомочий, публичного статуса в противоречии с их назначением:

а) связанными с вынужденным и неосторожным причинением вреда интересам, охраняемым законом, в процессе правомерной деятельности, например, при охране общественного порядка, при неправильной эксплуатации объектов, зданий, сооружений;

б) систематическим извлечением корыстной выгоды с использованием всего спектра функциональных обязанностей, определяемых полномочиями конкретного врача, преподавателя, чиновника, предпринимателя или организации в целом. В.В. Лунеев называет данную часть преступности представителей власти и бизнесменов «элитарной преступностью»[13]. Поскольку привлечение представителей государственной и бизнес-элит к уголовной ответственности является скорее исключением, то элитарная преступность почти на 100% является преступностью среднего класса.

2. Общеуголовные преступления, связанные с осуществлением служебных полномочий. Одна часть таких преступлений характеризуются умышленной виной в отношении деяния и его последствий, другая — неосторожной виной в отношении наступивших последствий. Наиболее распространенными среди них являются деяния, связанные с уклонением от уплаты налогов, сборов и иных обязательных платежей, ведением предпринимательской деятельности без регистрации, причинением вреда собственнику имущества путем обмана или злоупотребления доверием, а также банального воровства по месту работы и обмана партнеров (клиентов, потребителей).

3. Общеуголовные преступления не связанные с использованием служебного положения, включают различные преступления, совершенные вне исполнения трудовых, служебных и иных общественных обязанностей и никак не связанные со служебной предпринимательской и иной общественной деятельностью. Подчас такие преступления совершаются лишь под прикрытием профессиональной деятельности, под видом осуществления своих полномочий, хотя бы и заведомо незаконного, например, мошенническая имитация коррупционных действий, привлечения вкладов частных лиц, незаконное ограничение свободы работников. В других случаях совершение преступлений выступает в качестве нелегального «параллельного» бизнеса или своеобразным способом релаксации, экстремального досуга (бандитизм, браконьерство, воровство в супермаркетах, сексуальные домогательства и пр.)

4. Неосторожные преступления, требующие выделения в самостоятельную классификационную группу ввиду существенных отличий от умышленных деяний. Преобладающими в данной группе являются дорожно-транспортные происшествия с тяжкими последствиями. Не менее половины всех преступлений, связанных с незаконными ремонтами, перепланировками, самовольным переносом газового оборудования, незаконным ремонтом машин и механизмов тоже совершается представителями среднего класса.

При этом у представителей различных профессиональных, возрастных и образовательных групп, составляющих средний класс (средние классы), наблюдается различное сочетание данных видов преступлений, а также различается уровень их естественной и искусственной латентности. Даже при совершении однотипных преступлений признаки деяний разных лиц могут существенно различаться: у одних будут преобладать признаки, более характерные для элитарной преступности: корыстная мотивация, высокий уровень организованности, использование специальных знаний и доверия общества, наличие высоких покровителей и т.п., у других — признаков общеуголовной и даже маргинальной преступности.

Таким образом, нет оснований уповать на особенную сознательность и правопослушность представителей российского среднего класса без обеспечения открытости элиты, реальной дебюрократизации управления обществом и бизнесом, создания реальных гарантий прав собственности и справедливой оплаты труда, защиты конкуренции, эффективной борьбы с коррупцией, реального повышения уровня жизни большинства россиян.

Литература

1.                  Алтуховым А.С. Преступления сотрудников милиции. — СПб., 2001. С.127-128.

2.                  Асламова Д. «Почему русский парень из Сибири стал шахидом смертником?» // Комсомольская Правда. 2009. №№16-23 (23, 30 июля).

3.                  Гудков Л.Д. Обстановка в стране http://www.crimpravo.ru/blog/politic/667.html#cut.

4.                  Гурова Т., Тарусин М. Реальная Россия. // Эксперт. – 2005. - №19.

5.                  Добрынина Е. Социологи нарисовали обобщенный и подробный портрет российского среднего класса // Российская газета. – 2007. – 24 января.

6.                  Лунеев В.В. Коррупция в России. // Государство и право. 2007. №11.

7.                  Российский средний класс: служилый, коррупционный, нефтяной. Интервью с членом правления ИСР Е. Гонтмахером // www.province.ru.

8.                  Севастьянов А.Н. Миф о среднем классе // СОЦИС. 2010. №1.

9.                  Симонян Р.Х. Средний класс: социальный мираж или реальность // СОЦИС. – 2009. -№1.

10.               Социология. Основы общей теории / Под ред. Г.В. Осипова, Л.Н. Москвичева. — М., 1996.

11.               Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Под ред. Т.М. Малеевой. — М.: Гендальф. 2003.

12.               Тарасов А. Порождение реформ: бритоголовые, они же скинхеды http://scepsis.ru/library/id_115.html.

13.               Юдина О.А. Численность и демографические особенности средних слоев российского общества // СОЦИС. – 2008. -№10.

Авторефераты:

14.               Мирнова Л.И. Превенция деликвентного поведения сотрудников органов внутренних дел: теоретико-прикладные аспекты. Автореф. дисс… канд. юрид. наук. — Н. Новгород. 2007.

15.               Рясов Д.А. Преступность сотрудников органов внутренних дел: криминологический аспект: по материалам Ставропольского края. Автореф. дисс… канд. юрид. наук. — Краснодар. 2008.

Поступила в редакцию 28.02.2011 г.