Некоторые аспекты обеспечения прав граждан – участников уголовного процесса при назначении и проведении судебных лингвистических экспертиз

Новосёлова Антонина Николаевна,

к.ф.н., доцент.

Дальневосточный федеральный университет.

Весьма важным для заинтересованных участников уголовного процесса является обладание сведениями об эксперте, т.е. лице, назначенном в установленном законом порядке для проведения судебной лингвистической экспертизы (ст. 57 УПК), а также об экспертном учреждении, в котором предполагается ее проведение.

Уголовно-процессуальный закон устанавливает, что судебная экспертиза может проводиться как государственными судебными экспертами, так и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями. В этом предписании заключен главный критерий, по которому закон, а также субъекты уголовного процесса, в компетенцию которых входит обязанность назначить и провести судебную лингвистическую экспертизу, оценивают «нужность» того или иного приглашаемого в уголовный процесс специалиста.

Чаще всего судебные лингвистические экспертизы проводятся именно в государственных судебно-экспертных учреждениях и экспертных подразделениях, являющихся специализированными учреждениями федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ и созданных для обеспечения исполнения полномочий судов, судей, органов дознания, дознавателей, следователей посредством организации и проведения судебной лингвистической экспертизы[1].

Однако в случаях, когда в указанных экспертных учреждениях (экспертных подразделениях), не организовано проведение тех или иных видов судебных лингвистических экспертиз, чаще всего в силу редко возникающей в этом необходимости либо отсутствия научно разработанной методики исследования, следователь может назначить проведение такого экспертного исследования иному лицу, обладающему необходимыми специальными знаниями.

Закон установил строгие профессиональные и квалификационные требования, предъявляемые к эксперту-лингвисту – сотруднику государственных судебно-экспертных учреждений. Им может являться гражданин Российской Федерации, имеющий высшее профессиональное образование и прошедший последующую подготовку по экспертной специальности эксперта-лингвиста, а в экспертных подразделениях федерального органа исполнительной власти в области внутренних дел – имеющий среднее специальное экспертное образование (ст. 13 ФЗ о ГСЭД).

При этом уровень профессиональной подготовки экспертов определяется экспертно-квалификационными комиссиями и подлежит пересмотру каждые пять лет[2].

В то же время закон не установил подобные требования к лицам, привлекаемым в качестве экспертов-лингвистов, являющихся при этом государственными судебными экспертами (ст. 41 ФЗ о ГСЭД). Важным ограничением деятельности таких экспертов является запрет на проведение ими судебно-медицинских и судебно-психиатрических экспертиз живых лиц (подозреваемых, обвиняемых, потерпевших и свидетелей).

Оценка судебного эксперта-лингвиста любого уровня (как государственного, так и негосударственного), его компетентности в вопросах, для разрешения которых он приглашен; отношения к уголовному делу на предмет выяснения обстоятельств, исключающих его участие в уголовном судопроизводстве, проводится прежде всего лицом, назначающим судебную экспертизу.

В то же время современная судебная практика свидетельствует о возросшей потребности у заинтересованных участников уголовного процесса обладать необходимыми сведениями, в частности о квалификации лица, выступающего в качестве эксперта-лингвиста, о его аттестации, стаже экспертной деятельности и т.д., что одновременно выявило проблему недостаточности отражения подобной информации в постановлении о назначении судебной лингвистической экспертизы. В связи с этим Конституционный Суд РФ пояснил, что законоположения ч. 1 ст. 195 УПК не исключают, во-первых, необходимости специального подтверждения квалификации эксперта, а во-вторых, возможности отражения соответствующих данных в постановлении о назначении экспертизы[3].

Не менее значимы для оценки достоверности и объективности предстоящего экспертного лингвистического исследования сведения о материалах, предоставляемых в распоряжение эксперта.

Как правило, это вещественные доказательства, документы, предметы и т.д., собранные следователем в ходе производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК, образцы для сравнительного исследования, а также материалы дела, по которому проводится судебная лингвистическая экспертиза.

В то же время закон предоставляет подозреваемому, обвиняемому, их защитникам, а также потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям право собирать и представлять письменные документы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств (ст. 87 УПК). В подобных случаях следователь осуществляет их проверку, в том числе путем назначения и проведения судебной лингвистической экспертизы.

Изучая постановление о назначении судебной лингвистической экспертизы с позиции полноты представленных материалов, заинтересованные участники могут оценить их достоверность и относимость к данному экспертному исследованию (виду судебной экспертизы), сопоставляя перечень материалов и их описание с вопросами, поставленными на разрешение эксперта.

Помимо документов и т.д., выступающих в качестве объектов судебно-лингвистического исследования, методики проведения отдельных видов судебных лингвистических экспертиз, имеющих, в частности, идентификационный характер, предполагают необходимость предоставления в распоряжение эксперта также объектов, которые служат сравнительным материалом. Особую важность имеет вопрос о получении образцов для сравнительного исследования, которые отображают свойства или особенности человека.

Таким образом, детальное знакомство с содержанием постановления о назначении судебной лингвистической экспертизы позволяет лицам, заинтересованным в ее результатах, не только составить представление об особенностях предстоящего экспертного исследования, но и выявить необходимость пользования некоторыми иными, предоставляемыми законом правами (ст. 198 УПК).

Так, например, обладание сведениями о лице, назначенном в качестве эксперта, прежде всего о его личных данных (фамилия, инициалы, место работы и т.д.), может обусловить необходимость заявления отвода в случаях, если эксперт является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или свидетелем по данному уголовному делу; участвовал в качестве присяжного заседателя, эксперта, специалиста, переводчика, понятого, секретаря судебного заседания, защитника, законного представителя подозреваемого, обвиняемого, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика в производстве по данному уголовному делу; является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу, а также если он находился или находится в служебной или иной зависимости от сторон или их представителей.

Исходя из названных оснований для отвода, последний может также быть заявлен подозреваемым, обвиняемым, их защитниками и потерпевшим всякий раз, когда, например, судебную экспертизу назначает следователь – сотрудник следственного подразделения МВД России, а проводит ее эксперт – сотрудник экспертно-криминалистического подразделения МВД России.

Работа указанных лиц в одном ведомстве в каком-то смысле определяет их служебную зависимость, точнее, это зависимость не друг от друга, а от единого начальника - главы ведомства.

Кроме того, подобная ситуация может толковаться и как «зависимость от сторон». Этому объективно способствует процессуальное положение, занимаемое следователем: УПК относит его к группе участников уголовного процесса со стороны обвинения, что и может явиться основанием для заявления отвода эксперту по указанному выше основанию.

Данная проблема действительно существует, и процессуалисты ищут и предлагают варианты ее решения[4]. Обнадеживающим доводом для заинтересованных участников в пользу объективности и добросовестности эксперта-лингвиста, кроме тех требований к нему, которые установил закон (ст. 57 УПК), и одновременно аргументом против удовлетворения заявленного по данному основанию отвода может служить то обстоятельство, что эксперт несет уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения (ст. 307 УК РФ).

Помимо вышеназванных, основанием для отвода могут стать иные обстоятельства, свидетельствующие о том, что лицо лично, прямо или косвенно, заинтересовано в исходе уголовного дела (ст. 61 УПК).

Обладание данными об образовании, квалификации, стаже экспертной деятельности и т.д. лица, назначенного в качестве эксперта-лингвиста, точнее, выяснение их несоответствия, например, ввиду назначенного исследования, его сложности может стать основанием для заявления отвода эксперту по причине его некомпетентности (ст. 70 УПК).

Кроме того, по данному основанию отвод может быть заявлен и в случае, если в постановлении такие сведения отсутствуют вовсе либо указаны в объеме, недостаточном для оценки профессионального уровня эксперта. Признание заявленного отвода обоснованным влечет за собой вынесение следователем постановления об отводе эксперта и о перепоручении исполнения проведения судебной лингвистической экспертизы другому эксперту или экспертам.

Право подозреваемого, обвиняемого, их защитников ходатайствовать о проведении судебной лингвистической экспертизы в другом экспертном учреждении служит альтернативой возможности заявления эксперту отвода по основанию нахождения его в служебной зависимости от сторон или их представителей.

Однако реализация этого права возможна прежде всего в случае, если в экспертном учреждении, выбранном в качестве иного, имеются сотрудники нужной экспертной специальности, располагающие техническими и методическими возможностями для проведения требуемого вида лингвистической экспертизы (п. 2 ч. 1 ст. 198 УПК).

Право вышеназванных участников ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц в целом служит обеспечению права подозреваемого и обвиняемого на защиту.

Суть реализации данного права заключается в возможности привлечь в качестве экспертов-лингвистов лиц, наиболее авторитетных в определенной области знания или общественного производства, чья компетентность вызывает у подозреваемого, обвиняемого доверие и уважение.

На этом же принципе основано и их право ходатайствовать о проведении судебной лингвистической экспертизы в конкретном экспертном учреждении (п. 3 ч. 1 ст. 198 УПК).

Уже в ходе ознакомления с постановлением о назначении судебной лингвистической экспертизы у подозреваемого, обвиняемого и их защитников могут возникнуть предложения по дополнению перечня вопросов, имеющихся в постановлении, вопросами нового содержания либо уточняющими те, которые изначально были сформулированы следователем.

 Это согласуется с правом, предоставленным указанным участникам, ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной лингвистической экспертизы дополнительных вопросов эксперту (п. 4 ч. 1 ст. 198 УПК). Следует учитывать, что заявление данного ходатайства, как и любого другого, не влечет за собой безусловной обязанности следователя удовлетворить его полностью или частично, а определяется им, исходя, прежде всего, из необходимости установления обстоятельств, имеющих значение для расследования данного уголовного дела.

Закон предоставляет обвиняемому, подозреваемому и их защитникам право присутствовать при проведении судебной экспертизы и давать необходимые объяснения эксперту, что, однако, не всегда возможно при проведении лингвистических экспертиз.

 Важно учитывать, что закон установил запрет для эксперта без ведома следователя и суда вести переговоры с участниками уголовного судопроизводства по вопросам, связанным с проведением судебной экспертизы (п. 1 ч. 4 ст. 57), а также самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования (п. 2 ч. 4 ст. 57).

Именно поэтому непременным условием реализации указанного права является получение разрешения от следователя с одновременным разъяснением участникам уголовного процесса установленного порядка произведения данного процессуального действия, в том числе их возможного при этом поведения. Это должно исключить, например, попытку передачи эксперту каких-либо имеющихся у присутствующих участников уголовного процесса предметов, документов и т.д., относящихся к данному уголовному делу, сделанную в расчете на немедленное их исследование экспертом-лингвистом.

Участники уголовного процесса, присутствующие при проведении судебной лингвистической экспертизы, не вправе каким-либо образом вмешиваться в ход проводимых исследований; в то же время они могут давать эксперту необходимые объяснения и задавать вопросы, относящиеся к предмету судебной экспертизы.

Литература

1.                  Быков В.М. Актуальные проблемы уголовного судопроизводства. Казань, 2008. С. 73- 74.

2.                  Определения Конституционного Суда РФ от 18 декабря 2003 г. N 429-О; от 20 марта 2008 г. N 168-О; от 20 марта 2008 г. N 175-О // СПС «Гарант», http://base.garant.ru/12125178/27/.

3.                  Приказ МВД России от 14 января 2005 г. N 21 «Об аттестации экспертов на право самостоятельного производства судебных экспертиз и порядке пересмотра уровня их профессиональной подготовки» // СПС «Гарант», http://base.garant.ru/12139047/.

4.                  Федеральный закон от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (ред. от 24 июля 2007 г.) // СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2291.

Поступила в редакцию 21.11.2011 г.