Мировоззренческий потенциал И.В. Киреевского в развитии русского сознания

Мамонов Александр Николаевич,

аспирант Русской христианской гуманитарной академии, г. Санкт-Петербург.

Несомненно, можно говорить о том, что П.Я. Чаадаев своими философическими письмами вызвал горячую полемику в мыслящей среде современной ему России. Однако, в настоящий момент, необходимо обратится к философским исканиям и взглядам Ивана Васильевича Киреевского, т.к. время, в которое он сложился как публицист и философ, – было своеобразно. В своих работах мыслитель продолжает развитие русской темы, проделывает существенную мировоззренческую работу и созидает общероссийское сознание. Философ находился в самом центре интеллектуальной и творческой жизни того времени. «Иван Васильевич Киреевский занимал видное место в критике и журналистике 1820-1830-х годов; Жуковский, Пушкин, Вяземский, Баратынский признавали в нем литературный талант, глубокий ум, обширную образованность».[1] Он впитал в себя идеи лучших русских умов, поэтому темы, поднимаемые в его работах, перекликаются с предшественниками. Его волнует отношение России и Запада, место России в истории человечества, судьба нации, особенности русского характера, православная вера. При этом необходимо учитывать, что влияние европейского просвещения не ослабевало, а наоборот усиливалось. В целом, И.В. Киреевский привлекает к себе внимание тем, что у него сформировалась своя гражданская позиция. Более того, мысли высказанные в его трудах, отличаются неподдельной искренностью и свободой. Они очень близки к принципам эпохи Просвещения. Для мыслителя понятие общественного блага и свободы человека, проинтерпретированные в духе русских традиций, оставались незыблемыми принципами всю его жизнь.

Необходимо отметить, что глубокий след в интеллектуальном развитии философа, как и во всей русской образованности, оставила немецкая философия и европейская романтика. Однако уже готовые западноевропейские мировоззренческие системы, хотя и были питательной средой для мыслителя, не стали его основополагающими воззрениями. Им двигало желание выработать свое мнение на окружающую жизнь, которое бы объясняло интеллектуальные запросы русского народа. В своих философских трудах И.В. Киреевский поднимает вопрос о том, что вся русская религиозно-философская традиция должна дать отчет о своих истоках, о своем отношении к Западу и найти свои основания. Видя подражательность, не системность, эмоциональность и наивность русской философской традиции И.В. Киреевский не ставит себе задачу завоевать расположение Запада. Напротив, он высказывает мысль о том, что России нужна философия, но не какое-то абстрактное мышление, а русское самосознание, развившееся до философского уровня. «И. Киреевский делает вывод, что только православно-словенская образованность является истинной. Наше просвещение, служа необходимым дополнением образованности европейской, очищает ее от исключительной рациональности, наполняет новым смыслом».[2] При этом русский мыслитель рассматривал развитые философские системы Запада подготовительными ступенями к той будущей совершенной русской философии, которая разовьется из приоритетных интересов и целей русского народа. Все поднятые мыслителем темы в его работах не сложились в определенную философскую систему, выраженную каким-то сформированным метафизическим языком.

Все данные труды, имеют определенную ценность для философской мысли России тем, что глубокомысленно прорабатывают идеи немецкой философии для развития отечественной интеллектуальной традиции.

Анализируя работы И.В. Киреевского можно наблюдать то, что ему чужд западный философский рационализм. Вместе с тем русский интеллектуал понимал, что России нужна философия. При этом мыслитель полагал, что она должна появиться не из глубин общечеловеческого абстрактного мышления, а из недр общерусского самоопределения. Более того, он свято верил, что русская образованность может подняться до наивысшей философской отметки. Вследствие этого нельзя сказать, что его взгляды обогащали мировую философию, и продвигали человечество на новый уровень развития. Наоборот мировоззренческие устремления философа усугубляли удаление русской религиозной философской мысли от мировой философии. Несомненно, работы мыслителя позволяли ему занять определенную нишу в развитии русской образованности. Однако ни в какие философские системы они не переросли, да и не могли перерасти в России того времени. Даже в самой России о лучших статьях И.В. Киреевского говорили, что все провозглашаемые им постулаты, со временем могут развиться до лучших статей западных журналов.

В целом, рассматривая мировоззренческие постулаты, можно отметить, что присутствующий отпечаток западной образованности, в творчестве мыслителя прослеживается через его идеи о будущем человечества. В частности в своих работах он отмечает: «Не может опять быть народом, но только самим человечеством в его первобытной цельности и нераздельности».[3] При этом он высказывает идею осуществления всеобщего братства через созидание универсальной культуры. Причем последняя, по его мнению, должна начаться с построения Царства Божьего в России, которое затем раздвинет свои границы по всему миру. «Чтобы спасти мир от духовной катастрофы, Россия должна встать в центре мировой цивилизации и на основе Православия принести свет истины западным народам».[4]

Несомненно, философ был глубоко убежден в том, что как таковая философия в России еще только должна появиться. Подобного рода убеждения базировались на интуитивном чувстве, все на уровне чувств и веры в чудо. Безусловно, можно говорить о том, что должны были произойти сверхъестественные события, чтобы Российское христианское просвещение охватило все интеллектуальное наследие мира, и оплодотворившись человеческой мудростью, явило бы свое превосходство над предельными законами мирового сознания. Оптимизм мыслителя о том, что России уготовано блестящее будущее лишь только потому, что она не принимала участие в жизни Запада, не имеет под собой ни каких философских оснований.

Можно проследить, что в самом начале литературного пути («Царицынская ночь», 1827 г.) излюбленной темой общения персонажей в работах И.В. Киреевского становится судьба России. Инструментом для достижения цели служения России мыслителем была избрана литература.

 К началу 30-х гг. XIX в., определены и устоялись темы, методы, средства и цели философа. Не удивительно, что уже во втором своем значимом произведении «Обозрении русской словесности за 1829 год» он поднимает вопрос об отношении русской образованности к западноевропейской. Развитие философской мысли И.В. Киреевского, в этом произведении, указывает читателю на то, что любой европейских народов уже выполнил свою задачу и, уйдя в сторону, обособился в своей жизни. Так же, в своей работе философ высказывает мысль, что Европа находится на данном этапе в оцепенении. Вместе с тем, существует два молодых народа –– Россия и Америка, способных выйти на передовые позиции в развитии мировой философии и культуры в целом. Мыслитель конструирует себе достаточные основания для этого. Ему представляется некая идеальная картина, где Россия выступает в роли младшей сестры в крепкой Европейской семейственности. Он определяет истоки русского образования в мощном историческом развитии Европы. Можно сказать, что для него интеллектуальное наследие Европы является началом просвещения отечества и благословенного будущего России. Более того, в своих чувственных, во многом лишенных всякой рациональности умственных построениях И.В. Киреевский отводит основную роль в возвышении России – русскому характеру.

В целом, анализируя данную работу необходимо отметить, что заключение работы очень похоже на то, что можно встретить у его предшественников. В частности идеи о том, что будущее России в руках самой России и просвещения, и его еще необходимо приобрести. Однако, данный красочный, величественный план, приземляется бескомпромиссным сознанием. Можно сказать, что на тот момент нет никакого умственного проявления русского характера – русской философии нет, и непонятно откуда она может появиться. Истоки русской философичности названы, и они понятны, это немецкая философия, а дальше развитие должно происходить из русской народной действительности. Но автор не дает самого важного ответа на вопрос о времени появления русской философии и о механизме ее возникновения. Он вдохновенно заявляет, что это произойдет само собой во времени.

Подобного рода иллюзорность концепции облеченная в любые интеллектуальные рассуждения не может убедить человечество в дальнейшем наивысшем развитии России. По существу если не наработаны свои интеллектуальные богатства, и жизнь народа неполноценна, получится ли достойно освоить чужое и, форсировав действительность пойти вперед. В своих ранних работах философ старается останавливаться на подобных темах, а верит в творческий потенциал России, горит искренним пафосом любви к родине. Предприняв путешествие за границу, и лично познакомившись с европейскими светилами философии Г. В.-Ф. Гегелем, Ф. Шлейермахером, Ф. Шеллингом, возвратившись на родину, И.В. Киреевский решается на издание журнала «Европеец». Первые четыре статьи автора журнала, стали еще одной попыткой философски высказаться по теме взаимоотношения западноевропейской мысли к России.

 Начинался журнал «Европеец» работой «Девятнадцатый век». Это было программное заявление автора, где он ставит цель для России возвыситься до высот европейской философии и культуры. Автор определяет уже идущее в России просвещение как форму насильственного, чуждого, противоречивого заимствования враждебного русской народности. В своей работе по отношению к историческому развитию Европы мыслитель не говорит ничего нового, но в отношении к России он впервые в печати рассуждает о ходе русской истории как зависимого субъекта. Зависимость он усматривает в том, что Россия не способна обладать общечеловеческой умственной жизнью, так как была лишена классического развития мировой цивилизации. Размышляя о том, что без заимствования просвещения у Запада России не обойтись, автор приходит к выводу, что ей нет необходимости проживать жизнь Европы. По его мнению, необходимо адаптировать западную философию к русской действительности. Для философа остается характерным то, что его рассуждения порождают вереницу вопросов и противоречий. Читателю, не получающему философских последовательно выстроенных ответов на узкие места в работе мыслителя, оставалось одно или безоговорочно восторженно предаться чувственному восторгу или, оставаясь в сомнении пожимать плечами.

Более того, можно говорить о том, что входе текстового анализа проявляется своеобразная черта начального этапа творчества И.В. Киреевского как-то западничество в розовых очках. Он активно провозглашает о распространении просвещения на Руси, но о причине того, почему это не происходило семьсот лет до этого, умалчивает.

Однако можно видеть, что через несколько лет от западничества русского интеллектуала не осталось и следа. С легкостью свойственной для русской религиозно–философской мысли, философ переворачивает свой ход мысли с точностью до противоположного. Для этого ему не надо было глубоко прорабатывать данную проблематику. Достаточно было, как в начале своего творчества взять другую философскую схему запада и по-другому, взглянуть на свою страну. Можно сказать, что переосмыслив традицию романтического восприятия Запада, И.В. Киреевский радикальным образом заявил, что Россия это целостный разум, а Запад это отвлеченный рассудок, механический лишенный всяких чувств.

В этот период из-под пера мыслителя выходит статья «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России», где он провозглашает, и доказывает превосходство истории Руси и недостатков истории Запада. По мнению мыслителя, Россия, пребывающая долгое время в Божьей истине, научится эту мысль высказывать. Так, в работе указывается, что: «Но корень образованности России живет в ее народе, и, что всего важнее, он живет в его Святой православной Церкви. Потому на этом только основании, и ни на каком другом, должно быть воздвигнуто прочное здание просвещения России, созидаемое доныне из смешанных и, большей частию, чуждых материалов и потому имеющее нужду быть перестроенным из чистых собственных материалов. Построение этого здания может совершиться тогда, когда тот класс народа нашего обратится к чистым источникам древней православной веры своего народа, и чутким сердцем будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры Отечества в прежней, родимой жизни России. Тогда, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейского любомудрия, русский образованный человек в глубине особенного, недоступного для западных понятий, живого, цельного умозрения святых отцов Церкви найдет самые полные ответы именно на те вопросы ума и сердца, которые всегда более тревожат душу, обманутую последними результатами западного самосознания».[5]

Подводя итог, необходимо отметить то, что та философия, которая должна будет сложиться в России, будет необыкновенно глубокая, всеохватывающая и передовая. Более того, при внимательном рассмотрении стиля самого автора, становится очевидно то, что он во всех своих работах, принадлежащих к славянофильской традиции, придерживался романтических настроений. И как трудолюбивый студент он перерабатывает, переосмысливает западноевропейские взгляды применительно к родному отечеству.

Литература

1.                  Киреевский И.В. Избранные статьи./ Сост., вступ. ст. и ком. В. Котельникова. –– М.: Современник, 1984.

2.                  Бездухов В.П. Педагогика Статья И.В. Киреевский, А.С. Хомяков: принцип соборности в воспитании. –– М.: Педагогика, 1998. –– С. 80.

3.                  Киреевский И.В. Критика и Эстетика. –– М.: Искусство, 1979.

4.                  Киреевский И.В. Духовные основы русской жизни. – М.: Институт русской цивилизации, 2007.

5.                  Киреевский И.В. Разум на пути к истине. –– М.: Правило веры, 2002.

Поступила в редакцию 14.12.2012 г.