Синтез идей западничества и славянофильства в философии И.А. Ильина

Мамонов Александр Николаевич,

аспирант Русской христианской гуманитарной академии, г. Санкт-Петербург.

История философии говорит о том, что в XIX в. в России существовало два больших направления русской общественной мысли, такие как: западничество и славянофильство, представители каждой из которых пытались найти свою основу пути развития России. В целом, можно говорить о том, что западники считали историю России частью «общемирового исторического процесса и являлись сторонниками развития страны по западноевропейскому пути».[1] В частности, они критиковали самодержавие и крепостничество, предлагая различные проекты по созданию экономических и политических реформ (освобождение крестьян с землей, принятие конституции). Более того, представители левого крыла призывали к ликвидации монархии революционным путем.

Главной идеей, проходящей красной нитью через философские воззрения славянофилов, является обоснование идеи особого, отличного от западноевропейского пути исторического развития России. Анализ их наследия показывает, что они, во-первых, усматривали самобытность России в отсутствии борьбы классов. Во-вторых, они говорили о существовании крестьянской общины и православия. В-третьих, они предлагали ограничить монархию в России путем предоставления народу некоторых гражданских свобод, например свободы слова и печати.

В ХХ в. противоположность идейных и философских позиций западничества и славянофильства сохраняется. Однако, в творчестве ряда крупных русских философов (а к ним мы относим и И.А. Ильина) синтезируются рассматриваемые традиции. Поскольку философское творчество И.А. Ильина мало исследовано, эта особенность его философии не нашла освещения в литературе.

Исследуя заявленную тему необходимо отметить, что исходным пунктом рассмотрения многих философских проблем у И.А. Ильина является духовное понимание человека, в котором он видит «творческое существо с бессмертною душою; живое жилище Духа Божия; самостоятельного носителя веры, любви и совести».[2] Однако исследование феномена духовности он связывает с рассмотрением проблем экономики и политики, поскольку, по его мнению, внутренняя свобода человеческого духа должна обеспечиваться внешними свободами – экономическими и политическими. В связи с этим, проблема частной собственности рассматривается им через аспект альтернативы, т.е. он говорит, что: «должно ли государство беречь духовную самостоятельность и творческую самодеятельность граждан, – и в культуре, и в политике, и в хозяйстве, или же оно призвано стать всепоглощающим, все порабощающим, обезличивающим чудовищем, «Левиафаном» и потому должно стремиться к изъятию и огосударствлению частной собственности… имеет ли оно основание и право превращать граждан посредством «экспроприации» и «конфискации» в стадо зависимых и беззащитных рабов?»[3]

Со всей решительностью, с одной стороны, опираясь на представления Библии, а с другой стороны, на исторический опыт существования командно-административной экономики в советской России, философ защищает существование рыночной экономики, базирующейся на частной собственности. Более того, называя коммунизм духовно-больным и творчески бессильным общественным строем, он дает его антропологическую критику. В частности он считает, что коммунизм противоестественен, т.к. своими постулатами отвергает «личную заинтересованность и личную инициативу человека на всех путях его творчества».[4] По мнению И.А. Ильина, коммунизм противообщественен, поскольку, во-первых, создает строй, покоящийся на началах ненависти, нищеты и подавления человеческой личности. Во-вторых, коммунизм «осуществляет растрату сил», поскольку опирается на чиновников, а не на личную инициативу собственников. В-третьих, коммунизм осуществим с помощью террора. В-четвертых, коммунизм не ведет к социальной справедливости, обеспечивая массу привилегий членам партии и ее руководителям. В-пятых, коммунизм не освобождает людей, осуществляя монопольное работодательство и эксплуатацию населения.

Вместе с тем, показывая преимущества института частной собственности, А.И. Ильин не старается ее идеализировать, а предлагает осмыслить ее социально. Можно сказать, что все вышеотмеченное, заключается в том, чтобы «сочетать строй частной собственности с «социальным» настроением души: свободное хозяйство с организованной братской справедливостью»[5]. Более того, данная справедливость, по его мнению, должна обеспечивается, с одной стороны, системой жестких законов государства, делающих использование частной собственности экономически и юридически невыгодным, а с другой стороны – нравами народа, моральным общественным мнением и воспитанием убеждений людей, что частная собственность представляет «нравственно обязывающее право».

При анализе работ И.А. Ильина становится, очевидно, то, что кроме принципа частной собственности он защищал идею политической демократии. Более того, в своих работах он демонстрировал отрицательное отношение к тоталитаризму. «Тоталитарный строй, овладевший в нашу эпоху целым рядом государств, навязывает людям целый ряд больных уклонов и навыков, которые распространяются в порядке психической заразы, и въедаются в психическую ткань»[6]. Так же, философ констатирует, что при тоталитаризме невозможны никакие гражданские свободы: «Тоталитаризм состоит в исключении всей и всякой самодеятельности граждан: их личной свободы, их корпоративной организации, их местного и профессионального самоуправления, их усмотрения в делах личных и семейных, их хозяйственной инициативы и их культурной самодеятельности».[7]

Анализируя в своих работах исторический путь России после революции 1917 г., И.А. Ильин подчеркивает, что коммунистический строй принес непоправимый вред не только экономическому развитию, но и воспитанию человека. В частности: «Коммунистическая партия может быть уподоблена свирепому «ордену» (в смысле орденской организации), но только рабовладельческому ордену, без Бога, чести и совести; а режим, созданный ею, подобен огромной рабовладельческой колонии, построенной на искоренении лично-инициативного (инстинкт) и лично творческого (дух) начала и на попытке превратить человека из одухотворенного организма в духовно-опустошенный, но покорный механизм».[8]

Как сторонник идеологии западничества, И.А. Ильин в своих работах, обосновывает идею необходимости гражданских свобод. По его мнению, при политической свободе «человеку предоставляется самостоятельно говорить, писать, выбирать, решать и подавать свой голос в делах общественного устроения».[9] Тем самым человек активно вовлекается в политику, становясь участником политического процесса, активным гражданином, и что особенно важно помогает процветанию Родины. По его мнению, еще большую ценность политическая свобода имеет потому, что она выступает условием внутренней духовной свободы человека, и тем самым способствует тому, чтобы он «внутренне воспитал, и освободил себя».[10]

В серии брошюр, изданных после февральской революции 1917 г., И.А. Ильин формулирует свои идеи, на которых, по его мнению, должно выстраиваться правовое государств.[11] В частности, философ сформулировал три «аксиомы правосознания», лежащие в основе правовой жизни любого народа. Во-первых, «закон духовного достоинства». Во-вторых, «закон автономии» (гражданин как внутренне свободный ответственный волевой центр, истинный субъект права). В-третьих, «закон взаимного признания» (взаимное уважение и доверие между гражданами и государственной властью). Необходимо отметить, что вопросам теории государства и права посвящены такие работы И.А. Ильина, как: «Наши задачи» (1948–1956 гг.) и незаконченный труд «О монархии и республике», изданный уже после его смерти. Таким образом, в духе идеологии западничества философ обосновывает идеи частной собственности, рыночной экономики, политической демократии, правового государства. Вместе с тем, представления И.А. Ильина достаточно близки и к идеологии славянофильства. Во-первых, он подчеркивает национальное своеобразие принципиальных основ государственного устройства России: «Перед нами не «идеал», не «мечта» и не «доктрина», а жизненная задача воссоздания России. И Россию мы должны понимать как живое, органически историческое, единственное в своем роде, русско-наследное государство, с его особою верою, с особыми традициями и нуждами».[12] Можно наблюдать, что он призывает россиян не участвовать в погоне за чужими отвлеченными формами жизни, поскольку, по его мнению, одной-единственной государственной формы, наилучшей для всех времен и народов, не существует. Признавая богатое историческое прошлое России, он говорит о том, что «Западная Европа и Америка, не знающие Россию, не имеют ни малейших оснований навязывать нам, какие бы то ни было политические формы, – ни демократические, ни фашистские... Мы готовы повторить это сто раз: Россия не спасется никакими видами западничества – ни старыми, ни новыми».[13] Можно сказать, что философ убежден в том, что полезно знать все политические формы и средства человечества. Однако, «творческая комбинация» из тех форм, что известны, или еще неизвестны, должна быть выстроена интересами и задачами России.

Во-вторых, И.А. Ильин, разделяя идеи славянофилов о своеобразии менталитета русского народа, считает, что ядром славянофильства являются православная религиозность и нравственность. Можно наблюдать, что через все свое творчество он проводит мысль о приоритетности в жизни человека задачи его духовного, нравственного самосовершенствования. В частности, Дух, в его интерпретации, представляет силу: «Дух есть нечто, что каждый из нас переживал в своем опыте и, что нам все доступно; но только один переживал духовные состояния и содержания с радостным наслаждением, другой - с холодным безразличием, третий- с отвращением или даже со злобой. Дух не есть ни приведение, ни иллюзия. Он есть подлинная реальность, и притом драгоценная реальность, - самая драгоценная из всех. Тот, кто жаждет Духа, должен заботится об обогащении своего опыта; не о наполнении своей памяти из чужих книг и не из изощрении своего ума умственной гимнастикой; но о разыскании в непосредственной жизни всего того, что придает жизни высший смысл, что ее освящает».[14]

Бесспорно то, что славянофилы особое внимание уделяли раскрытию проблематики развития внутреннего, т.е. духовного мира человека и его нравственного совершенствования. Однако, только у И.А. Ильина можно проследить построение целостной концепции человеческой духовности. В частности проблематику последней он разрабатывал в нескольких основных аспектах.

Первый аспект содержит представления о структуре человеческой духовности, в которую И.А. Ильин включает веру, любовь, духовную свободу, совесть, доброту, смирение, благодарность. Необходимо отметить, что философ различает веру как доверие и как верование, а последнее он трактует как нерелигиозное и религиозное. С его точки зрения, верование, связанное с прагматическими ценностями, приводит к тому, что человеческая душа постепенно высохнет «в голодной жадности, в холодной жажде власти»[15], в зависти и ненавистничестве. Более того, подлинное религиозное верование духовно структурирует душу человека радостью, любовью, милосердием, благостью и добротой.

Можно проследить то, что философ различает любовь инстинкта и любовь духа, считая, что: «духовная любовь тяготеет к качеству, достоинству, совершенству. Она разыскивает истинно лучшее: благородную душу, подлинные произведения искусства, справедливость, мудрость, величие природы».[16]. Более того, поскольку И.А. Ильин является религиозным мыслителем, он видит что: «духовная любовь есть как бы некий голод души по Божественному, в каком бы обличии это Божественное ни появилось».[17]

Необходимо отметить, что совесть понимается И.А. Ильиным как качество «нашей собственной глубочайшей сущности», как драгоценный дар христианского откровения. В частности, философ подчеркивает многогранность совести, которая есть и «живая и цельная воля к совершенному», и «первый глубочайший источник чувства ответственности», и «живой и могущественный источник справедливости», и «акт внутреннего самоосвобождения» и «живая основа элементарно упорядоченной или тем более расцветающей культурной жизни». [18]

Из анализа текстов следует, что духовная свобода рассматривается ими как способность человека преодолевать свои страсти, владеть собой, «жить, и творить в сфере духовного опыта», формировать свой духовный характер. Можно наблюдать поэтическое высказывание философа: «дух освобождает человека внутренне, сообщая ему внутреннюю силу, самостоятельность, характер и крылья для духовно-осмысленного и победоносного полета через жизнь и смерть».[19] Более того, благодарность в понимании И.А. Ильина представляет «ответ живого любящего сердца на оказанное ему благодеяние. Оно отвечает любовью на любовь, радостью на доброту, излучением на свет и тепло, верным служением на дарованную благодать… настоящая благодарность есть радость и любовь, и в дальнейшем – потребность ответить добром на добро».[20]

Второй аспект учения И.А. Ильина о духовности связан с критикой человека, находящегося в состоянии «внутреннего раскола», и созданием учения о цельном человеке. Можно проследить, что, по его мнению, расколотый человек не может, во-первых, воспринимать истину. Во-вторых, не может созерцать божественный Свет. В-третьих, он не способен относится к вере серьезно. Поэтому, философ говорит о том, что все вышеозначенное приводит к духовному обессиливанию. Он подменяет различение добра и зла различением полезного и вредного; в понимании патриотизма, правовой свободы и справедливости; его религиозность «мертва» и заменяется соблюдением внешних религиозных обрядов; в искусстве он ценит экстравагантность; он не способен к глубокой любви, постоянно испытывает беспредельную тоску и скуку. Расколотый человек, по сути дела, является духовно опустошенным человеком.

Одной из ипостасей цельного человека является творчество. В частности, творческий человек, по-особому созерцает этот мир, проникается предметом созерцания и «тогда его произведение возникнет через него, а не только из него».[21] Более того, И.А. Ильин считает, что творчество призвано «будить у людей потребность в чистом воздухе Божиих пространств», «волю к священной Предметности, к Божественным лучам, к духовной радости». [22]

Другой же действительностью цельного человека философ признает стремление человека к художественному совершенству. В частности, в искусстве он ценит подлинно духовное содержание и предметно-оригинальную форму. Более того, задачей настоящего художника он видит формирование духовного служения. В частности, философ убежден, что истинное искусство: «призвано нести людям «истинный аромат духа. Художник не призван «поучать, и проповедовать»; не смеет становиться тенденциозным, и навязывать людям какую-нибудь доктрину; призван «сам цвести среди цветов духа», естественно, непреднамеренно (desinvolto), органически и с некой таинственной, легкой, побеждающей властностью, цвести, и дарить людям подлинный, чудесный и очистительный аромат своих духовных цветов». [23]

Третьей ипостасью цельного человека И.А. Ильин считает нравственное совершенство, в которое им включаются чувство ответственности перед Богом и ближним. «Современный человек должен увидеть, и убедиться, что его судьба зависит от того, что он сам излучает в мир, и притом во всех сферах жизни. Он должен удостовериться в том, что дело идет о его душевном очищении, об оживлении и творческом изживании его сердца. Потому что заглохшее и омертвевшее сердце бессильно и слепо; и, когда оно обращается к жизни, то оно не может вложить в нее ничего хорошего»[24]; смирение как особое свойство признавать «духовную ценность человека» и критически относиться к самому себе и своему несовершенству. Четвертую ипостась целостного человека И.А. Ильин определяет как религиозность, т.е. для него как для религиозного философа религиозность является качеством человека, придающим ему целостность. Именно последняя: «имеет удивительную способность – внутренне объединять человека, придавать ему духовную цельность, или «тотальность». Эта целостность инстинкта, души и духа, разрозненных влечений и главного, основного жизненного потока достигается различно в разных религиях. Но она всюду имеется налицо, где религия сохраняет свое духовное достоинство. Религиозный человек подобен «монолиту». И строго говоря, человека только тогда следует называть религиозным, если и поскольку ему удается стать духовным единством».[25]

В заключение, необходимо отметить то, что в своей философии И.А. Ильин преодолевает вечный спор славянофилов и западников о пути развития российского общества и о человеческих качествах. Признавая необходимость рыночной экономики, демократических и гражданских свобод, вместе с тем он подчеркивает необходимость развития национальной духовной культуры и духовного роста самого человека. Многие идеи, высказанные в работах русского философа, актуальны и сегодня, в то время когда страна оказалась на новом витке исторического развития и человеку требуется заботиться не только о материальном благосостоянии и профессиональном росте, но и о развитии своей духовности.

Литература

1.                  Ильин И.А. Пути России – М.: Вагриус, 2007. –– С. 255.

2.                  Ильин И.А. Грядущая Россия. – Минск: Белорусская Православная Церковь, 2009. –– С. 576.

3.                  Ильин И.А. Наши задачи. – М.: Рарог, 1992. –– С. 28.

Поступила в редакцию 26.03.2012 г.