Субъективная сторона убийства, совершенного с особой жестокостью

Арнаутова Светлана Сергеевна,

юрисконсульт ООО «Трансгаз», г. Ноябрьск.

Анализ субъективной стороны убийства с особой жестокостью представляет известную сложность. При квалификации этих преступлений неправильные выводы в результате анализа субъективной стороны нередко служат причиной ошибок, довольно часто неверно определяется направленность умысла.

Специфика данной проблемы обуславливается отсутствием единого научного подхода к содержанию субъективной стороны рассматриваемого преступления. В доктрине российского уго­ловного права существуют различные подходы к раскрытию понятия субъективной стороны убийства с осо­бой жестокостью, названы раз­ные точки зрения относительно вида умысла.

К числу обстоятельств, имеющих значение для квалификации убийства, совершенного с особой жестокостью, которые характеризуют субъективную сторону этого преступления, относятся мотив, цель, а также эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления.

Мотив действия лица, виновного в убийстве с особой жестокостью есть побудительная причина к совершению данного преступления. Поэтому при решении вопроса о квалификации убийства мотив не может не учитываться. Преступными мотивами могут являться: месть, корысть, хулиганские побуждения и др.

Так, приговором Санкт-Петербургского городского суда К., признан виновным в совершении убийства В. Убийство было совершено К. совместно с З., освобожденным от уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости общественно опасных деяний. Как было установлено судом, К. вступил в сговор с З. на убийство В. Без какого-либо существенного повода, используя надуманный мотив – исполнение культового обряда, связанного с завладением душой. Во исполнение задуманного преступного умысла К. и З. привезли под надуманным предлогом потерпевшего В. в лесной массив поселка Каменка, где К. нанес В. несколько ударов палкой в область шеи, после чего З. при помощи специально приготовленного шприца ввел В. в вену медицинский препарат парализующего действия, что повлекло за собой невозможность сопротивления потерпевшего. Затем, причиняя В. особые мучения и страдания, К. и З., используя «культ смерти», при помощи специально приготовленного для этой цели ножа, произвели вырез участка кожи с шеи потерпевшего, после чего З. нанес В. тем же ножом не менее одного удара в жизненно-важную область – гортань, вслед за чем К. целиком отрезал В. голову. Смерть потерпевшего наступила на месте происшествия.[1]

От мотива убийства следует отличать цель − то последствие, к наступлению которого стремиться виновный, совершая преступление.

Виды умысла виновного на лишение жизни и его отношение к особой жестокости могут не совпадать. − полагает С. Бородин. − Вполне возможны случаи совершения убийства с прямым умыслом и безразличного отношения к особой жестокости, свидетельствующего о косвенном умысле… виновный тогда действует с особой жестокостью, когда осознает характер действия, желает или сознательно допускает наступивший результат, которым является особая жестокость».[2]

С. Дружков отстаивает позицию, согласно которой убийство с особой жестокостью может быть совершено только с прямым умыслом: «Вменение п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ возможно только при наличии прямого умысла на особую жестокость убийства, причиняющую особые страдания жертве. При вменении этого преступления необходимо доказывать наличие у виновного желания лишить жизни потерпевшего особо жестоким способом. Умысел необходимо доказывать и тогда, когда убийство сопровождается причинением особых страданий близким потерпевшему лицам, присутствовавшим при совершении преступления».[3]

Л. А. Андреева и П.Ю. Константинов выступают против использования при анализе отношения убий­цы к проявлению особой жестокости понятия прямого и кос­венного умысла[4], и автор разделяет эту позицию, тоже самое, кстати, практически единодушно признает и судебная практика, обос­новывая свои выводы тем, что умысел применительно к матери­альным составам преступлений включает в себя отношение субъекта не только к действию (в том числе к способу и обста­новке совершения преступления), но и к последствиям (при убийстве с особой жестокостью — к смерти потерпевшего). Следовательно, в соответствии с требованиями уголовного закона (ч.ч. 2, 3 ст. 25 УК РФ) убий­ство должно признаваться совершенным с особой жестокостью, если доказано, что виновный осознавал общественную опас­ность своих действий (бездействия), в том числе факт причине­ния потерпевшему особых мучений, страданий, т. е. умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жесто­костью (интеллектуальный элемент), и желал либо сознательно допускал (относился безразлично) смерть потерпевшего[5].

При убийстве с особой жестокостью общественно опасные последствия (преступный результат) заключаются именно в причинении смерти потерпевшему. Мучения и страдания нельзя рассматривать в качестве общественно опасных последствий и, соответственно, можно говорить о прямом либо косвенном умысле по отношению к смерти, а не к мучениям и страданиям, так как именно волевой элемент лежит в основе разграничения умысла на прямой и косвенный.

Применительно к проявлению виновным особой жестокости при убийстве недопустимо использовать в качестве признаков умысла категории: желание, сознательное допущение, безразличное отношение. Однако это не препятствует возможности использовать те же термины в доктрине уголовного права для характеристики личности виновного.

А. С. Джандиери указывает на то, что убийство может быть признано совершенным с особой жестокостью не только в случаях, когда виновный желал, но и тогда, когда он допускал проявление особой жестокости в процессе причинения смерти.[6] По мнению авторов одного из комментариев к уголовному кодексу РФ, об особо жестоком способе убийства может свидетельствовать желание либо допущение виновным именно такого способа убийства.[7]

Сам жесто­кий процесс убийства: лишение потерпевшего пищи и воды, отравление болезнетворным ядом, действующим медленно, сожжение, помещение его в холодильную ка­меру или в высокотемпературную кабину, выбрасывание в море за борт и т.д. со всей очевидностью свидетельствует о направленности умысла, то есть на лишение жизни с особой жестокостью.

Для убийства с особой жестокостью не обязательно наличие специ­альной цели — причинение жертве особых мучений и страда­ний. При нанесении потерпевшему многочисленных ударов на про­тяжении длительного времени с целью его убийства у виновно­го может и не быть вышеуказанной цели, но он осознает, что причиняет потерпевшему особо мучительную боль такими дей­ствиями.

Иными словами, убийство, должно быть совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых мучений и страданий. Причём, на мой взгляд, термин «заведомость», который, к слову, не раскрыт ни в законе, ни в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ, охватывается широким понятием, которое характеризует интеллектуальный признак субъективной стороны, как осознание общественной опасности действий (бездействия) и означает несомненное знание виновного о причинении потерпевшему особых мучений и страданий.

Приговором Верховного Суда Чувашской АССР И. был признан виновным в убийстве с особой жестокостью Д., которому он нанес 3 удара ножом в область груди, живота и ягодиц, причинив потерпевшему непроникающие раны груди и ягодицы и проникающую рану в живот с повреждением кишечника. Д. был доставлен в больницу, где, не смотря на квалифицированную медицинскую помощь, на пятые сутки умер в результате шока и перитонита. Президиум Верховного Суда РСФСР, исключая из обвинения в убийстве признак особой жестокости, указал следующее. Судебно-медицинский эксперт по делу пришёл к выводу, что повреждения, причиненные Д., вызвали его смерть через 5 суток, в течении которых он находился в сознании и испытывал сильную боль. Суд первой инстанции основал на этом выводе эксперта своё решение о признании убийства Д., совершенным с особой жестокостью. Однако то обстоятельство, что ранения, причиненные потерпевшему, повлекли за собой длительные страдания, может быть доказательством особой жестокости убийства лишь в случаях, если будет доказано, что виновный умышленно причинил такие повреждения, которые заведомо для него должны были повлечь не немедленную смерть, а именно смерть после продолжительных страданий. В данном случае в деле нет доказательств того, что И., нанося удары Д., хотел не немедленной его смерти, а смерти после длительных мучений.[8]

Стремление причинить жертве особые мучения и страдания перед убийством либо в его процессе может быть одним из мотивов убийства. Подобные действия виновного не требуют дополнительной квалификации по ст. 117 УК РФ (истязание), поскольку особая жестокость характеризует способ убийства. На практике также возможны ситуации, когда истязание потерпевшего характеризует не спо­соб убийства, а обстановку его совершения. Убийца может при­менять к потерпевшему пытки, истязать его различными спосо­бами, высказывать при этом угрозы убийством для того, чтобы он испытал особые мучения и страдания перед смертью. К смерти же потерпевшего приводят действия виновного, которые уже не носят характер мучений (удушение, огнестрельное ране­ние, удар ножом в сердце и т. д.). В подобных ситуациях дейст­вия виновного также не требуют дополнительной квалификации по ст. 117 УК РФ либо по п. «в» ст. 112 УК РФ, поскольку они полностью охватываются диспозицией п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Для квалификации действий виновного по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо доказать, что умысел на убийство возник до истязания жертвы либо в процессе истязания. Если же материа­лами уголовного дела доказано, что умысел на убийство возник после истязания жертвы, действия виновного следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 117 УК РФ и соответствующими частью и пунктом ст. 105 УК РФ.[9] Следует также иметь в виду, что установление особой жестокости не входит в компетенцию судебно-медицинской экспертизы, так как понятие «жестокость» не является медицинским. Этот вопрос разрешается следственными и судебными органами.[10]

При характеристике прямого умысла акцент его волевого момента делается на желание причинить потерпевшему особые страдания. Если лицо на морозе в лесу привязывает голого человека к дереву, то оно сознает, что совершает жестокое убийство. И этого доста­точно для квалификации преступления по п.«д» ч.2 ст. 105 УК.

Волевой момент умысла обращен к последствиям. При убийстве, как отмечалось выше, им является смерть человека. Мучения и страдания не значатся в числе последствий. Поэтому к ним и не нужно выяснять желания как волевого процесса.

Литература

1.                  Влияние жестокости преступного поведения на уголовную ответственность / Андреева Л.А., Константинов П.Ю. - С.-Пб.: Юрид. центр Пресс, 2002. - 210 c.

2.                  Влияние жестокости преступного поведения на квалификацию убийства. Дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Константинов П.Ю. - С.-Пб., 2000. - 185 c.

3.                  Дело №2-309/2000 г. // Архив Санкт-Петербургского городского суда.

4.                  Джандиери А.С. Квалификация умышленного убийства, совершенного при отягчающих обстоятельствах, по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1968. 19 с.

5.                  Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Ахметшин Х.М., Беляев А.Е., Борзенков Г.Н., Волженкин Б.В., и др.; Отв. ред.: Радченко В.И.; Науч. ред.: Михлин А.С., Шмаров И.В. - М.: Вердикт, 1996. - 648 c.

6.                  Константинов П. Субъективная сторона убийства с особой жестокостью // Российская юстиция. - М.: Юрид. лит., 2004, № 4. - С. 41-43.

7.                  Преступления против жизни / Бородин С.В. - М.: Юристъ, 1999. - 356 c.

8.                  Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР, 1964 - 1972 гг. / Сост.: Воробьева Т.В., Проценко И.И., Соколова Р.П.; Отв. ред.: Орлов А.К. - М.: Юрид. лит., 1974. - 648 c.

9.                  Уголовное право России. В 2-х томах. Под ред. Игнатова А.Н., Красикова Ю.А. М.: Норма, 2000. — Т.2 – 816 с.

Поступила в редакцию 24.07.2012 г.