История законодательства об ответственности за преступления, совершаемые в местах лишения свободы

Буримов Роман Юрьевич,

кандидат юридических наук, преподаватель учебного пункта Управления Федеральной службы исполнения наказания по Астраханской области.

Источники Древней Руси наглядно демонстрируют неравное положение участников судопроизводства, что объяснялось существованием сословно-феодальных отношений в обществе. Представители феодальной аристократии, отправляющие правосудие, занимали самое привилегированное положение: любое посягательство на них каралось суровыми мерами. Так, согласно ст. 6 Новгородской Судной грамоты наказывались действия по подстрекательству толпы к нападению на суд или на противоположную сторону. Такие действия, совершенные в отношении посадника, тысяцкого, владычного наместника, иных судей, наказывались штрафом в зависимости от сословной принадлежности потерпевшего^[1].

Статья 1 Краткой редакции Русской Правды предусматривала наказания за убийство княжеского дружинника, княжеского приказчика, тиуна, судебного должностного лица. В качестве наказания альтернативно предусматривались кровная месть либо денежный штраф. Кровная месть в качестве наказания рассматривалась со стороны близких родственников: сына, отца, брата, детей брата и т.п. Если не было желающих отомстить, то назначался штраф.

Значительные реформы в сфере судопроизводства, уголовного, уголовно-процессуального права произошли во времена правления Петра I. Именной Указ 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью заменил состязательный суд розыском, расследованием, осуществляемыми специальными государственными чиновниками. Артикул воинский 1715 г. Петра I устанавливал ответственность за ложную присягу (ст. 196), лжесвидетельство (ст. 198)^[2]. Ряд норм был направлен на защиту судейских служителей – должностных лиц и лиц, содействовавших им в осуществлении правосудия (гл. XXIII «О палаче и профосах»). Охрана жизни и здоровья других участников процесса, как-то: свидетелей, потерпевших и др., - предусматривалась общими нормами об этих преступлениях (гл. XVII – XVIII). В разной правовой охране безопасности субъектов судопроизводства виден дифференцированный подход в зависимости от правового статуса лица. По-прежнему приоритет в обеспечении безопасности распространялся непосредственно на лиц, вершащих правосудие.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. явилось первым кодифицированным уголовно-правовым актом^[3]. Можно сказать, что в Уложении проявилось представление законодателя о правосудии как объекте уголовно-правовой охраны.

В Уголовном уложении 1903 г. большинство преступлений против правосудия было сосредоточено в специальной гл. VII «О противодействии правосудию»^[4]. Она включала 22 статьи, устанавливающие уголовную ответственность: за ложное заявление (ст. 156); заведомо ложное обвинение перед властью (ст. 157); лжесвидетельство (ст. 158); укрывательство преступника (ст. ст. 166 – 169); недонесение о достоверно известном замышленном или совершенном преступлении (ст. ст. 162 – 164) и др.

В первом УК РСФСР 1922 г. не было самостоятельной главы о преступлениях против правосудия. Нормы о таких преступлениях содержались в разных главах. В разделе 1 «О контрреволюционных преступлениях» главы «Государственные преступления» устанавливалась ответственность за укрывательство контрреволюционных преступлений - ст. 68. В разделе 2 «О преступлениях против порядка управления» этой же главы закреплялась ответственность за недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных преступлениях – ст. 89; освобождение арестованного из-под стражи или из места заключения или содействие его побегу – ст. 94; побег арестованного из-под стражи или из места заключения, учиненный посредством подкопа, взлома и вообще повреждения затворов, стен и т.п., - ст. 95.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. также не имел специальной главы о преступлениях против правосудия. Рассматриваемые деяния содержались в основном в гл. II «Преступления против порядка управления» и гл. III «Должностные (служебные) преступления». К числу преступлений против правосудия относились: незаконное освобождение арестованного из-под стражи или из мест заключения или содействие его побегу – ст. 81; побег арестованного из-под стражи или места заключения, а равно возвращение в запрещенные для проживания места, побег с места обязательного поселения или с пути следования к нему – ст. 82.2; уклонение свидетеля от явки или отказ от дачи показаний, уклонение эксперта, переводчика или понятого от явки или отказ от исполнения обязанностей, а равно воспрепятствование явке к исполнению обязанностей народного заседателя – ст. 92; заведомо ложный донос, заведомо ложное показание – ст. 95; оглашение данных предварительного следствия, дознания или ревизионного обследования – ст. 96; постановление судьями из корыстных или иных личных видов неправосудного приговора, решения или определения – ст. 114.2; незаконное задержание или незаконный привод – ст. 115.

Австралийская овчарка

овчарка. Держит под контролем вверенную территорию

dog77.ru

Впервые в истории советского периода в УК РСФСР 1960 г. была выделена особая глава «Преступления против правосудия». Данная глава включала преступления против правосудия, понимаемые не в узком смысле как деяния против деятельности судов по разрешению уголовных и гражданских дел, а рассматриваемые в широком понимании правосудия. Это позволило свести к единому объекту уголовно-правовой охраны деятельность судов, органов прокуратуры, следствия, дознания, исправительно-трудовых учреждений, организаций и отдельных лиц в сфере установления истины по делу, обоснованного принятия судебного решения и его исполнения.

В первоначальной редакции УК РСФСР 1960 г. включал 15 статей об ответственности за преступления против правосудия (ст. ст. 176 – 190). Они включали преступления должностных лиц, препятствующие правильному отправлению правосудия, и преступления иных субъектов. К первой группе посягательств относились: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 176); вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления (ст. 177); заведомо незаконный арест или задержание (ст. 178); принуждение к даче показаний (ст. 179). Вторая группа преступлений включала: заведомо ложный донос (ст. 180); заведомо ложное показание (ст. 181); отказ или уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний или эксперта от дачи заключения (ст. 182); понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц (ст. 183); побег из мест лишения свободы, предварительного заключения или из-под стражи (ст. 188) и др.

Такое построение системы преступлений против правосудия с выделением деяний, связанных со злоупотреблением или превышением должностных полномочий при осуществлении правосудия со стороны его представителей, и деяний иных лиц способствовало существованию в течение многих десятилетий взгляда о системе преступлений против правосудия, в основу которой был положен субъект преступления^[5].

Начавшаяся в конце 80-х – начале 90-х гг. прошлого столетия реформа законодательства, реализация принципа разделения властей, необходимость обеспечения самостоятельности и незыблемости судебной власти потребовали применения и специальных уголовно-правовых средств защиты представителей судебной власти, осуществляющих правосудие.

В последующие годы нормы главы о преступлениях против правосудия неоднократно подвергались изменениям. В основном изменения и дополнения касались необходимости обеспечить должную защиту лиц, непосредственно отправляющих правосудие. Кроме того, на нормах рассматриваемой главы отразились и происшедшие изменения в социально-экономических, идеологических и политических общественных отношениях.

Модельный уголовный кодекс стран СНГ^[6] (далее – Модельный УК) имеет самостоятельную гл. 34 об ответственности за преступления против правосудия. В нее были включены нормы, известные законодательству большинства бывших республик советского государства. Завершает главу ответственность за побег из мест лишения свободы или из-под стражи (ст. 341).

Литература

1.                   Российское законодательство X – XX веков: 9 т. Т. 1. М., 1984 - 1994.

2.                   Кульберг Я.М. Преступления против правосудия. М., 1962. С. 11.

3.                   Правоведение. 1996. N 1.

Поступила в редакцию 16.11.2012 г.