Нарушая запреты: Жиль Делёз о приемах неклассического письма
Лойко Валентин Викторович,
преподаватель кафедры теоретической и практической философии Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина.
Американский делезовед Грэг Ламберт считает, что Жиль Делез выводит из работ Ницше ключевой вопрос философской практики – вопрос «о пользе и вреде письма для жизни» [5, p.135]. Речь идет о переложении диалектики «болезни и выздоровления» (а также связки «акция/реакция») в поле философского творчества и отношения Автор-Читатель. По мнению Ламберта, максимой творчества в делезианской перспективе становится письмо из «точки вненаходимости» (‘from a point outside’) [6, p.132].
Следует отметить, что такого рода «авторская вненаходимость» имеет мало общего с одноименным концептом М. Бахтина, поскольку описывает фигуру автора в совокупности внешних дискурсивных отношений, а не в контексте персонажных моделей художественного произведения. Если верить Гарольду Блуму, примеров дискурсивной «вненаходимости» в истории литературы очень мало - речь идет об авторах, добившихся известности, и, вместе с тем, избежавших «канонизации». В качестве примера Блум приводит «нечитабельность Ницше», которая становится настоящей проблемой для принципа актуальности, царящего в поле «вторичного письма» (или же – т.н. «критической литературы»). «От Ницше теперь осталось разве что три дискуссионных эссе в книге «О генеалогии морали» […], в то время как его рапсодическое сочинение «Так говорил Заратустра» на сегодняшний день стало вообще нечитабельным» [1, с.522]. Согласно Блуму, позиция автора в поле «вторичного письма» обозначается благодаря перераспределению властных полномочий, в котором писатель вовлекается в отношения «господства и рабства» через необходимое использование цитат и ссылок. Так очерчивается горизонт «влияния», из которого писатель заимствует «символический капитал» и тем самым сообщает своему произведению т.н. «актуальность». В случае с Ницше мы можем обнаружить его диспозицию в поле филологии и теории искусства: «Рождение трагедии», «Филология будущего» и «Казус Вагнер» в той степени дискуссионные и «читабельные», в которой отсылают к реальным а́кторам того или иного поля. Ницше-филолог находится в центре полемики Ричля и Виламовица, а Ницше-музыкант дискутирует с Вагнером – и в том, и в другом случае его работы подчиняются идеологическому маркированию, они актуализируются за счет «влияния» со стороны различных филологов и художников. Но в том, что касается философской ангажированности, крайне трудно определить причастность Ницше к тем или иным философским проектам. Таким образом, историко-философский контекст превращается в поле действия воображаемых концептуальных персонажей, к созданию которых читателя побуждают правила поля, требующие установить актуальность/контекстуальность философского произведения. Автореферентность Ницше выводит его работы на границу «первичного» и «вторичного» письма, в терминах Делеза – на границу «различия» и «повторения».
После открытий формализма и экспериментов Марселя Дюшана в области искусства становится очевидным, что деятельность в поле культурного производства не может быть сведена к оппозиции «различие/повторение», а фигура автора, соответственно – к субъекту различения. Понятно, что даже «копия» может с очевидным успехом утвердиться в качестве произведения искусства. Именно феномен «оригинальной копии», возникший в искусстве второй половины 20-го века (в частности – в серийном творчестве Энди Уорхола) позволяет говорить о существовании практики «перформативного чтения», в котором авторское различие происходит прямо из практики повторения/возвращения к некоему оригиналу. Речь идет о переозначивании фигуры автора в качестве «субъекта повторения». В поле искусства такой пересмотр уже состоялся, и в связи с этим в современном искусстве упраздняется принцип «актуальности и новизны» [2]. Однако, открытие различающей способности повторения, по мнению Делеза, так и не состоялось в философском дискурсе: «…речь идет о том, чтобы действовать, превратить повторение как таковое в новизну, то есть свободу и задачу свободы. У Ницше: освободить волю от всего, что ее сковывает, сделав из повторения сам объект воли» [3, с.18] Итак, согласно Делезу, основной пафос ницшеанской мысли в том, чтобы переоценить значение акта/действия в поле философии.
Подводя итоги коллоквиума в Руайамоне (4-8 июля 1964 г.), Делез отмечает, что авторская оригинальность Ницше не столько концептуальная, сколько формальная, поскольку последний совершает революцию в области выразительных средств философии: ««Ницше вводит театр в философию. А вместе с театром – новые средства выражения, которые изменяют философию. Афоризмы Ницше следует понимать в качестве принципов и оценок режиссера (metteur en scène)» [4, p.287]. Ницше обозначается в качестве «режиссера», т.к. с точки зрения воздействия на поле философии диспозиция концептов и концептуальных персонажей в его произведениях превалирует по отношению к оригинальному содержанию этих концептов.
Делез обращает внимание на то, что искусство комментария и комментаторский органон в поле искусства развивается не в пример быстрее. Оформление понятия «открытого произведения», по мнению Делеза, говорит о том, что литературоведение восприняло существование маргинальных в жанровом отношении произведений и создает терминологический аппарат для обсуждения недискурсивного письма: «Эко убедительно показывает, что «классическое» произведение искусства рассматривается с различных точек зрения и принадлежит многим интерпретациям; но автономное произведение, входящее в хаос великого созидания, не соответствует любой точке зрения или интерпретации» [3, с.93]. Именно в связи с повторяемостью тех или иных структурных элементов происходить узнавание читателем «приема» и соотнесение произведения искусства с определенным жанром. «Автономное произведение» (делезианская версия «открытого произведения») отличает, прежде всего, интерактивная организация и отсутствие статичной риторической структуры, что само-по-себе исключает возможность его жанровой классификации. Иными словами, в истории многочисленных интерпретаций и комментариев так и не определилась концептуальный каркас произведений Ницше, который позволил бы оформиться дискурсу ницшеанства. Для Делеза «неклассичность» Ницше остается под вопросом, поскольку соотносить произведения в категориях «классика» и «авангард» уместно только в рамках одного дискурса, где средним термином этого соотнесения выступят дискурсивные нормы (или, словами Пьера Бурдье, «правила поля»). Таким образом, Ницше нельзя назвать «ниспровергателем классики», т.к. ниспровержение (как и наследование) возможно только на основании жанровой общности произведений. В его текстах «различие» присутствует как на понятийном уровне (связанном с творчеством тех или иных философских категорий), так и на уровне «манеры» письма. И это последнее различие трудно зафиксировать средствами традиционного историко-философского комментария. Согласно Делезу, эта двоякость различия связана с вторжением в поле философии репрезентативных моделей из поля искусства. Дискурс философии Модерна фундирует парадигма «качественного различия». Делез указывает на то, что помимо этого «качественного различия», связанного с понятийным творчеством, в поле философии существует и «количественное различия», основу которого составляет принцип художественного приема. Поскольку «прием» основывается на повторении того или иного тропа - это позволяет Делезу заявить о том, что вместе с Кьеркегором и Ницше в поле философии открывается созидательный аспект повторения: «[они] сумели противопоставить «свое» повторение повторению привычки и памяти» [3, с.123]. И если в дискурсе «философии тождества» авторское различие реализуется на содержательном концептуальном уровне, то в случае Ницше и Кьеркегора в поле философии проникает принцип формального различия – «манеры письма» и оригинальной стилистики. Именно это создает ситуацию «дискурсивной вненаходимости», в которой формальная оригинальность произведений Ницше, связанная с «изобретением приема», становится «слепым пятном» для содержательного историко-философского анализа.
Литература
1. Блум Г. Західний канон – Київ: Факт. – 2007. – 717 с.
2. Гройс Б. Ничего «актуального» в современном мире больше нет: [электронный ресурс]. - Режим доступа: http://bottega-magazine.com/person/read/825/.
3. Делёз Ж. Различие и повторение. – СПб.: Петрополис. – 1998. – 384 с.
4. Deleuze G. Colloque de Royaumont “Nietzsche”. – Paris: Les Editions de Minuit. – 2000. - 287 p.
5. Lambert G. On the Uses and Abuses of Literature for Life: Introduction to the Literary Clinic / Deleuze and Literature (edited by Ian Buchanan and John Marks). – Edinburgh University Press. – 2000. – p.135 – 167.
6. Lambert G. The Non-Philosophy of Gilles Deleuze. – London and New York: Continuum International Publishing Group. – 2002. – 182 p.
Поступила в редакцию 11.09.2013 г.