Информационная база для планирования следственных действий
Хань Александр Александрович,
аспирант НИИ изучения проблем преступности им. академика В. В. Сташиса НАПрН Украины, г. Харьков.
Общепринятым в криминалистической науке является утверждение, согласно которому расследование преступления с гносеологической точки зрения рассматривается как процесс познания специально уполномоченными субъектами явления конкретного акта преступной деятельности, определение его сущности и как результат – установление истины в уголовном производстве. По этому поводу в литературе можно встретить достаточное количество суждений. В частности, Р. С. Белкин подчеркивал, что уголовный процесс по своей сути является разновидностью познавательной деятельности человека. Предмет судебного исследования, пишет ученый, существующий независимо от сознания лиц, осуществляющих правосудие, становится предметом познавательной деятельности последних [1, c. 6]. При этом, познавательные процессы в криминалистике приобретают особенности, к которым относят:
1) ретроспективный характер деятельности (осуществляется после совершения преступного события);
2) познание осуществляется в форме доказывания (помощью уголовно - процессуальных средств);
3) такая деятельность осуществляется специальным субъектом;
4) познание направлено на получение информации, имеющей значение для установления истины по делу;
5) средства осуществления деятельности определены в уголовно - процессуальном законе [13, c .6].
Доказывание же в свою очередь, как утверждают вышеупомянутый Р. С. Белкин и А. И. Винберг, как познавательный процесс предстает как процесс получения, накопления, переработки, передачи и использования доказательственной информации [2, c .67]. Другие ученые, исследовавшие аспекты познания в криминалистике также обращали внимание на информационность расследования. Так, И. М. Лузгин считает, что расследование как познавательный процесс основан на сборе и переработке следователем информации [5, c. 238-334]. М. В. Салтевський пишет, что расследование преступлений представляет собой деятельность, содержанием которой является собирание, исследование и оценка доказательств. Природа этого процесса носит информационный характер ... [8, c. 21]. А. И. Трусов также утверждает, что доказывание - это информационный процесс, то есть процесс получения, хранения, передачи и переработки информации в целях решения задач судопроизводства [11, c. 21].
Таким образом, говоря о познавательном характере следственной деятельности, весь процесс выявления и расследования преступлений предстаёт как информационный процесс, предусматривающий работу его участников, и в первую очередь следователя, с информацией. Именно из-за того, что эта деятельность является познавательной, информационные процессы полностью ее пронизывают, начиная с получения следователем сообщения о совершении преступления и, заканчивая направлением уголовного дела в суд, и включают в себя собирание, исследование, оценку и использование данных о расследуемом событии. А результатом такой деятельности является воспроизведенная информационная картина преступного события. Поэтому, в криминалистическом смысле установить истину по делу - значит воспроизвести информационную картину преступного события.
Не выходит за рамки информационных процессов и такая составляющая следственной деятельности как планирование отдельных следственных (розыскных) действий. Причем информация здесь занимает двоякую позицию. Во-первых, план для своего построения требует определенной информационной базы, т. е. данных, лежащих в основе процесса построения перспективной модели и на основе анализа которых следователь принимает решение по определению круга задача производства отдельного следственного действия, и путей разрешения этих задач. Во-вторых, планирование, как известно, наряду с организационно-управленческой функцией выполняет и познавательные задачи, то есть планирование производства следственных действий, как и любая другая умственная деятельность, имеет познавательный характер, по своей направленности этот процесс способствует познанию обстоятельств преступления в рамках производства конкретного следственного (розыскного) действия. А потому итогом планирования является качественно и количественно новая информация по делу.
Итак, вышеупомянутые суждения позволяют сделать вывод о невозможности планирования следователем без наличия у него хотя бы минимального объема исходной информации. И это вполне естественно и логично, ведь для того чтобы определить задачи производства отдельного следственного (розыскного) действия и пути их разрешения, следователю нужно понимать какая доказательная или другая информация по делу уже установлена, а какую еще нужно установить путем проведения конкретного следственного действия. Определение путей решения задач следственного действия фактически означает выбор тактической линии поведения следователя, предпосылкой чего является анализ имеющихся фактических данных относительно события преступления, его следов, преступника, доказательств, места проведения следственного действия, характеристики ее участников, материально-технических ресурсов и т. п. Имеющиеся подобные фактические данные, лежащие в основе планирования отдельных следственных действий, в совокупности составляют информационную базу этой деятельности. Ее анализ следует рассматривать как некий отправной пункт и, безусловно, как необходимое условие планирования отдельных следственных действий.
Итак, в связи с этим необходимым является определение круга информации, входящей в состав информационной базы планирования отдельных следственных действий. Верная классификация последней и определение источников ее происхождения требует анализа понимания категорий информация в криминалистике и ее разновидностей.
Несмотря на множество определений и подходов к пониманию понятия информации в философии и кибернетике, в криминалистической науке это понятие является более или менее устоявшимся. Так, А. Р. Ратинов говорит об информации как сведениях о событии преступления, его участниках и др. [10, c. 161-165]. Аналогично толкует эту категорию и И. М. Лузгин, понимая ее как сведения о событии [5, c . 328-334]. Солидарны с этой точкой зрения, в частности, Р. С. Белкин и А. И. Винберг, определяя информацию как сведения о событии, явлении. Всю информацию, с которой следователь сталкивается в процессе расследования преступлений ученые поделили по источнику происхождения на доказательную и ориентирующую [2, c. 175].
Классификация криминалистической информации, предложенная Р. С. Белкиным и А.И. Винбергом, в целом нашла поддержку в научных кругах. Были лишь предложены несколько иные подходы к наименованию видов информации. Например, В. Я. Колдин, М. С. Полевой по источнику происхождения выделили процессуальную и непроцессуальную информацию [3, c. 36]. М. В. Салтевський также утверждал о возможности получения криминалистической информации процессуальным и непроцессуальным путем. При этом, информацию, полученную непроцессуальным путем ученый именовал оперативной [8, c. 22-23], что указывает, по нашему мнению, на несколько узкое понимание возможных источников происхождения последней. Об оперативно - розыскных мероприятиях можно говорить как о важном источнике получения непроцессуальной информации, но все же не единственном. В частности, наряду с ними существуют такие источники как заявления о совершении преступления, данные криминалистических учетов, предварительные беседы следователя с допрашиваемым, консультации следователя со специалистами (например, в рамках помощи следователю по установлению психологических особенностей преступника) и т. д. Сведения, полученные таким путем также не имеют доказательственного значения, и в то же время не получаются в результате осуществления розыскных действий оперативными подразделениями.
М. М. Хлынцов кроме процессуальной выделил тактическую информацию, обосновав свое мнение тем, что ориентирующая информация может быть получена, в том числе процессуальным путем и ее значение как ориентирующей может быть установлено не в момент получения, а значительно позже, и иногда она может иметь значение доказательной, поэтому ее наименование как ориентирующей является не совсем точным. Тактическая информация не является доказательной, но облегчает получение последней [12, c. 36-38]. С этой позицией можно согласиться, однако, не в целом. Верно было указано на тактическое значение ориентирующей информации, которая используется, в частности, и для составления плана производства следственных действий. Однако, говоря об информации, имеющей значение для определения следователем своего поведения при производстве отдельных следственных действий не надо забывать о тактическом значении доказательственной информации, ведь она также активно используется следователем для планирования своей деятельности. Например, планирование к применению таких тактических приемов как предъявление доказательств или оглашение показаний других лиц во время допроса подозреваемого базируется на анализе имеющейся у следствия доказательной информации, разоблачающей его. А применение такого тактического приема установления психологического контакта, как беседа с допрашиваемым на отвлеченную или другую, интересующую его тему, в свою очередь, предусматривает также анализ информации, но уже ориентирующей, относительно увлечений или хобби соответствующего лица. Поэтому следует обратить внимание на то, что термин «тактическая информация» охватывает как ориентирующую, так и доказательственную информацию (процессуальную и непроцессуальную).
Как видно из вышеприведенных суждений, под информацией, составляющей информационную базу планирования отдельных следственных действий прежде всего следует понимать сведения о преступлении, его участниках. И в зависимости от источника происхождения она делится на процессуальную и непроцессуальную. Источником происхождения процессуальной - есть процессуальные, т. е. предусмотренные законом источники [3, c. 36]. К таким источникам действующий Уголовный процессуальный кодекс Украины относит: 1) показания (подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, эксперта, с чужих слов); 2) вещественные доказательства (объекты, которые были орудием совершения преступления, сохранили на себе его следы или содержат другие сведения, которые могут быть использованы как доказательство факта или обстоятельств, устанавливаемых в ходе уголовного производства, в том числе предметы, которые были объектом уголовно противоправных действий, деньги, ценности и другие вещи, приобретенные уголовно-противоправным путем); 3) документы – специально созданные с целью сохранения информации материальные объекты, содержащие зафиксированные с помощью письменных знаков, звука, изображения и т.п. сведения, которые могут быть использованы как доказательство факта или обстоятельств, устанавливаемых в ходе уголовного производства. К документам могут относиться материалы фотосъемки, звукозаписи, видеозаписи, другие носители информации, в том числе электронные; материалы, полученные в результате осуществления в ходе уголовного производства мероприятий, предусмотренных действующими международными договорами, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины; протоколы процессуальных действий и приложения к ним; носители информации, на которых с помощью технических средств зафиксировано процессуальные действия, выводы ревизии и акты проверок, материалы, собранные оперативными подразделениями при условии их соответствия требованиям ст. 99 УПК Украины; 4) заключения экспертов.
К процессуальной также относится регистрационная информация, розыскная информация, полученная из процессуальных источников, а также ориентировочная информация, если она также получена из процессуального источника [4, c. 151].
Непроцессуальная информация, соответственно, получается из непроцессуальных источников, то есть тех, которые не предусмотрены законом. Ими являются: непроцессуальные действия следователя (например, предварительные беседы с отдельными лицами), оперативно - розыскные мероприятия, анонимные письма [3, c . 36], объяснения специалистов, базы данных криминалистических учетов, характеристики с места работы и т. п.
По значению для расследования информация, что составляет информационную базу планирования отдельных следственных действий может быть доказательной и ориентирующей.
В литературе можно встретить и другие классификации криминалистической информации. В частности, по форме своего представления выделяют вербальную (сведения, содержащиеся в показаниях свидетелей, потерпевших и т. п.) [7, c. 60], неречевую (информация о свойствах личности и состояниях человека, которая заключается в наблюдении за его мимикой, позой и т. д.) [6, c. 234-243] и невербальную (приобретается путем выявления и исследования множественности материальных носителей, в которых информация, имеющая значение для дела выражена в виде их физических, химических и других признаках: размеров, объема, формы, цвета, состава и т. п.) [9, c. 17].
Понятным является тот факт, что чем больше у следователя имеется в распоряжении информации различного характера, тем более вероятным и широким будет возможный процесс планирования следственного действия. Объем и содержание фактических данных, которые могут составлять информационную базу планирования производства отдельных следственных действий, зависит от таких факторов как: вид расследуемого преступления, этап расследования преступления (начальный, последующий, заключительный), тип следственного действия, производство которого планируется (вербальное, нонвербальное, смешанного типа, неотложное, первоочередное, осмотр места происшествия, допрос, обыск и др.), этап производства следственного действия (подготовительной, непосредственный этап проведения следственного действия). Таким образом, особенность данных, необходимых для планирования следственных действий зависит от каждого отдельного случая проведения следственных действий. А информацию, используемую для планирования в каждом конкретном случае можно назвать специфической.
Интерес представляют случаи отсутствия у следователя достаточного количества первичной информации для планирования производства определенного следственного действия. Такие ситуации могут возникать при подготовке к производству осмотра места происшествия, когда у следствия в распоряжении имеется лишь заявление о факте совершения преступления. Или когда в начале уголовного производства установлено подозреваемое лицо, в отношении которого необходимо провести неотложный допрос. В таких случаях у следователя нет необходимой для развертки полноценного процесса планирования доказательной или другой ориентировочной информации. Поэтому вполне обоснованным является вопрос: Как быть следователю в такой проблемной ситуации? Ведь без полноценного планирования, производство следственного действия будет проходить хаотично. Без определения задач следственного действия и тактических приемов, направленных на разрешение поставленных следователем задач невозможно и прогнозировать возможные результаты их применения. Как результат – вся работа следователя будет построена по принципу действия путем проб и ошибок. Это, безусловно, негативно отразится на результате производства следственного действия и, возможно, расследования в целом. Как кажется, наиболее эффективным способом выхода из таких ситуаций будет использование следователем в качестве основы для планирования информации, содержащейся в разработанных учеными - криминалистами программах производства отдельных следственных действий. Напомним, что программы проведения отдельных следственных действий основаны на обобщении, типизации криминалистически релевантной информации, с которой следователь сталкивается в процессе своей деятельности. По сути это также процессуальная и непроцессуальная информация, но, в отличие от специфической, она имеет место не в каждом отдельном случае производства следственного действия, а такая, что как правило имеет место в распоряжении следствия при производстве определенного следственного действия. Исследование такой информации позволяет выделять типичные ситуации следственных действий, типовые задачи следственных действий и типичные тактические приемы, их системы (типовые алгоритмы решения этих задач). Поэтому ее можно найти в соответствующих программах производства отдельных следственных действий.
Следует также отметить, что использование типовой информации для планирования отдельных следственных действий имеет временный характер. В случае отсутствия достаточных исходных данных для начала процесса планирования она используется для построения следователем предварительного плана, а уже после реализации первых запланированных шагов следователь получает качественно и количественно новые фактические данные, уже сугубо специфического характера и которые будут составлять информационную базу для дальнейшего процесса планирования (допланирование). Но, если снова возникнет подобная ситуация, следователь всегда может обратиться за помощью к программе и получить из нее необходимую типовую информацию. Это представляется вполне обоснованным, ведь процесс планирования производства отдельных следственных действий является динамичным и предполагает постоянное оперирование информацией как специфической, так и типичной.
Главное отличие специфической и типичной криминалистической информации - это источник их происхождения. Если специфическую информацию следователь получает по каждому конкретному делу, в каждом специфическом случае, то типичная является результатом обобщения следственной практики, а также отражением передовых достижений науки криминалистики.
В то же время анализ типичной исходной информации предполагает оценку ее на предмет допустимости. Другими словами, определение возможности ее использования в данной ситуации следственного действия вместо отсутствующей специфической.
Итак, информационная база планирования отдельных следственных действий – это совокупность фактических данных процессуального и непроцессуального, доказательного и ориентировочного, специфического и типового характера, которая выступает необходимым условием планирования производства отдельных следственных действий, и анализ которой позволяет следователю принять соответствующее решение по определению задач производства следственного действия, а также путей решения поставленных задач.
Литература
1. Белкин Р. С. Сущность экспериментального метода исследования в советском уголовном процессе и криминалистике. – М.: ВШ МВД РСФСР, 1961 – 102 с.
2. Белкин Р. С, Винберг А. И. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы). – М.: «Юридическая литература», 1969. – 216 с.
3. Колдин В. Я, Полевой Н. С. Информационные процессы и структуры в криминалистике. – М.: Моск. гос. ун-т, 1985. – 134 с.
4. Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования / под ред. проф. Т. В. Аверьяновой и проф. Р. С. Белкина. М.: 1997. – 400 с.
5. Лузгин И. М. Расследование как процесс познания [Текст]: дис. … докт. юрид. наук : 12.00.09, М.: 1968., 400 с.
6. Образцов В. А, Аносов С. А., Рзаев Т. Ю. Криминалистическое наблюдение как метод собирания ориентирующей информации по уголовным делам // Труды МГЮА. – М.: 1997. Вып. 2. – С. 227 – 243.
7. Посков Я. А. Основы информационного обеспечения производства следственных и иных процессуальных действий / под ред. канд. юрид. наук, доц. В. А. Шорухова. – М.: Юрлитинформ, 2010. – 144 с.
8. Салтевский М. В. Собирание криминалистической информации техническими средствами на предварительном следствии : учеб. пособие. М. – К.: НИ и РИО КВШ МВД СССР, 1980. – 112 с.
9. Семенов В. В. Процессуальные и криминалистические проблемы использования невербальной информации при расследовании преступлений: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.09. – Саратов, 2003. – 240 с.
10. Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая. – М.: «Юридическая литература», 1966. – 584 с.
11. Трусов А. И., Судебное доказывание в свете идей кибернетики / Вопросы кибернетики и право, «Наука», 1967. С. 20 – 35.
12. Хлынцов М. Н. Криминалистическая информация и моделирование при расследовании преступлений. – Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1982. – 159 с.
13. Шепітько В.Ю. Пізнавальна діяльність слідчого й «матриці» криміналістики // Теорія і практика судової експертизи та криміналістики. Вип. 6. – Х.: Право / ХНДІ судових експертиз ім. М. С. Бокаріуса, Націон. Юрид. акад. України ім. Я. Мудрого, 2006. – С. 5 – 9.
Поступила в редакцию 16.09.2013 г.