НКВД в политической системе УССР 1920-1930-х гг.: историографический дискурс

Степаненко Виктория Анатольевна,

аспирантка Переяслав-Хмельницкого государственного педагогического университета им. Григория Сковороды.

Научный руководитель – доктор исторических наук, професор

Коцур Виктор Петрович.

PCIA in the political system of the USSR 1920-1930’s: historiographical discourse

Stepanenko Vika

Мировой исторический опыт убедительно доказывает, что демократический путь развития стран и народов обеспечивает общественный прогресс, полноту реализации прав и свобод человека, реализацию ее национальных, политических и экономических интересов. Трагические страницы исторического прошлого, обусловленные массовыми репрессиями, требуют извлечения уроков, чтобы не повторить ошибки 1920-1930-х гг. в будущем.

В данном обзоре литературы сделана попытка обобщить некоторые оценки историков относительно политических репрессий 1920-1930-х гг. в УССР.

Ключевые слова: Народный комиссариат внутренних дел, репрессии, советская власть, террор.

World historical experience proves convincingly, that the democratic way of development of countries and people provides public progress, plenitude of realization of rights and freedoms of man, realization of her national, political and economic interests. The tragic pages of the historical past, conditioned by mass repressions, require drawing the morals, not to repeat an error 1920-1930th in the future.

In this review of literature given it a shoot to generalize some estimations of historians of relatively political repressions 1920-1930th in USSR.

Keywords: People's commissariat Internal Affairs, repressions, soviet power, terror.

Исследователь Ю.И. Шаповал в работе «Украина 20-50-х годов: страницы ненаписанной истории» отмечает, что методы воздействия на экономику в селе имели системный характер и были в виде сплошной коллективизации, в первую очередь, принудительным путем. Толчком стал ноябрьский (1929г.) пленум ЦК ВКП (б), на котором был заслушан доклад генерального секретаря Компартии Украины С.В. Косиора «О сельском хозяйстве Украины и о работе на селе». В принятой резолюции отмечалось, что Украина имеет все необходимое для того, чтобы обобществления крестьянских хозяйств осуществлялось быстрее, чем в других регионах Советского Союза [13] .

Летом 1936 г. органы НКВД начали с большой активностью искать «врагов народа», когда из Москвы начали поступать отчеты допросов лиц, обвиняемых в троцкизме. Впоследствии директива НКВД СССР установила ответственность за разоблачение троцкистского подполья за начальниками областных управлений НКВД. Также развернулась кампания по поиску скрытой оппозиции, началась «охота» на шпионов.

В издании «ЧК-ГПУ-НКВД в Украине: Лица, факты, документы» исследователи Ю.Шаповал, В.Пристайко, В.Золотарев пишут, что в результате развертывания этих кампаний органами НКВД увеличилось количество дел по обвинению в «контрреволюционности «. Так, если в 1935г. Спецколлегия Харьковского областного суда рассмотрела 405 дел, то в 1936г. - 796 [14].

Большевистский террор подминал под себя не только «классовых врагов» и «социально-враждебных элементов», но и тех, кто сам активно поддерживал политический строй и помогал становлению и укреплению тоталитарной системы. Никто, от крестьянина до красного маршала, от школьного учителя до руководителя НКВД не могли чувствовать себя защищенными от ареста. Как метко охарактеризовал эти процессы исследователь М. Чугуенко, отметив, что в сталинском СССР в те времена господствовала «демократия смерти» [12].

Одним из первых, кто попал под пресс карательных органов, был главнокомандующий советских войск в Украине М. Муравьев. Исследователи В. Гриневич и Л. Гриневич характеризуют его, как человека известного патологической жестокостью, не останавливающегося ни перед чем для достижения поставленной цели. В его обращении к солдатам накануне похода на Киев, он говорил: «... Если надо – не постою ни перед чем: камня на камне не оставлю от Киева ...» [4] . Такие средства вызвали ужас даже в самых большевистских руководителей. В. Затонский отмечал: «... к украинскому народу он относился с пренебрежением ... Были в его словах централистские тенденции. Он и его воины относились к Киеву, как к завоеванному краю ... « [4].

Исследователи Д. Табачник и А. Сидоренко приводят текст телеграммы члена девятой армии Анисимова к члену Реввоенсовета 9-й армии О. Белобородова: «...Думенко - Махно, не сегодня так завтра он постарается вернуть штыки. Посылает своих красноармейцев громить винные лавки, насиловать женщин и везде открыто агитирует против Советов. Считаю необходимым немедленно арестовать его с помощью Жлобы. Через некоторое время будет поздно, он наверняка выступит ... « [11].

Автор В. Жезицький в научной работе «Политические репрессии на Подолье в 20 -30 - х годах. Общие тенденции и региональные особенности» приводит пример, что в Балтском уезде Подольской губернии рассматривалось дело подпольной белогвардейской организации, в которую входили бывшие офицеры, «что втерлись в доверие к советской власти». В деле арестовано более 100 руководителей и несколько сот рядовых членов [5].

Ю. Шаповал и В. Золотарев в работе «Всеволод Балицкий: личность, время, окружение» описывают влияние В. Балицкого на назначенного в 1936г. на должность начальника следственных подразделений УГБ НКВД УССР П. Рахлиса, которому придется пережить немало неприятных моментов, связанных с его киевским прошлым, о котором ему напоминал тогдашний руководитель украинского НКВД В. Балицкий и советовал не рассказывать широком чекистской общественности. Все это, конечно, не проходило бесследно для психики чекиста, в служебной карточке которого отмечалось: «состояние здоровья - неврастеник» [15].

Известный русский исследователь репрессий среди военнослужащих О. Сувениров связывает их истоки не только с расправой против бывших участников оппозиции, но и против бывших «белогвардейцев». Он акцентирует на том, что по крайней мере с конца 1920-х гг. сотрудники Особого отдела ОГПУ «разоблачали» в Красной Армии разного рода «контрреволюционные организации». В середине 1950-х гг. выяснилось, что соответствующие дела были сфальсифицированы. Так, по постановлению коллегии ОГПУ от 27 февраля 1927 гг. 23 человека были осуждены за участие в контрреволюционной организации, существовавшей на Балтийском флоте, в июле 1930 г. - мае 1931 г. Постановлением коллегии ОГПУ от 6 июня 1931 г. осужден 21 «участник» (3-х – к расстрелу ) так называемой контрреволюционной организации в Морских силах Черного моря [1].

Наибольшего размаха аресты приобрели в декабре 1930 – январе 1931г., когда в Москве, Ленинграде, Киеве и Харькове попали за решетку сотни командиров РККА. Эта чекистская операция вошла в историю под названием «Весна», поскольку заговорщики якобы ожидали весной 1931 г. на интервенцию Антанты [9].

Исследователь Я. Тынченко утверждает, что операция «Весна», будучи рецидивом красного и прологом большого террора, нанесла более ощутимый удар по обороноспособности РККА, чем репрессии 1937 - 1938 гг. [2].

По утверждению современного российского писателя Т. Гладкова – автора научно-популярных биографий чекистов В. Менжинского, Д.Медведева, А. Артузова, Н. Кузнецова, А. Короткова, кампанию массовых репрессий в отношении бывших военных спецов открыли именно руководители украинского НКВД - В. Балицкий и И. Леплевский. Но никаких материалов в подтверждение этого тезиса Т. Гладков не указывает [7].

В. Попик в работе «Дорогами чекистской судьбы» делает вывод, что в результате таких событий кадровый состав органов НКВД периодически обновлялся людьми, призванными по рекомендациям партийных органов, которые не имели соответствующей компетенции и были знакомы с оперативной и следственной работой, но были сторонниками партии и правительства о необходимости борьбы с классовыми врагами. После очередного поворота политики партии, во время выяснения неудач социалистического строительства и поиска «виновных», их ждала судьба предшественников. Так, по официальным данным, всего было репрессировано 1199 только руководящих работников НКВД УССР [8].

Очередная волна массовых репрессий началась 4 июля 1937 г. Исследователи О. Бажан и В. Войналович в работе «Война против собственного народа» описывают, что толчком к этой волне репрессий была телеграмма Ежова за N11926, поступившая в местные органы НКВД и требовала взять на учет всех обосновавшихся в области кулаков, уголовников, вернувшихся после отбытия наказания , бежавших из лагерей и ссылок. Согласно с указанием наркома, все кулаки делились на две категории: 1) наиболее враждебные элементы, подлежащие аресту и расстрелу в порядке административного проведения дел через тройки; 2) менее активные, но все же враждебные элементы, подлежащие высылке в районы по указанию НКВД СССР [3]. Ответственные лица начали готовить операцию «особой серьезности и важности». В областных УНКВД были организованы специальные штабы по руководству операцией, области делились на оперативные сектора, которые совпадали с территорией нескольких районов. Для организации и проведения мероприятия по каждому сектору формировалась оперативная группа, которую возглавлял ответственный сотрудник областного управления НКВД УССР. На него возлагалось руководство учетом и выявлением лиц, подпадающих под репрессии, руководство расследованием, утверждение обвинительного заключения и приведения приговоров троек в исполнение. В соответствии с требованиями оперативной обстановки группам придавались военные или милицейские подразделения НКВД.

М. Шитюк в труде «Сталинские репрессии 20-50-х годов ХХ века против еврейского населения Николаевщины» описывает, что Политические процессы проходили в условиях коллективизации. «Кулаками» были названы жители еврейской колонии Ефингар на территории Баштанского района Николаевской области Ю. Бейлис, М. Бейсик, А. Абрамович, М. Лейзер, Б. Фельдман. Органы НКВД арестовали их 22 ноября 1937 за участие в подпольной контрреволюционной кулацкой организации, за попытку развалить порядок в колонии, дискредитировать ее руководителей. Уже через 7 дней тройка НКВД Николаевской области вынесла им приговор - 10 лет ИТЛ [16].

Уголовные дела тех лет свидетельствуют, что многие жители еврейской национальности проходили по сфабрикованных следователями делам о принадлежности к различным иностранным разведкам: греческой, румынской, болгарской, эстонской, финской и других .

Так, якобы за шпионскую деятельность в пользу английской разведки арестован в 1937 году житель Николаева Л. Маргелис, которого Особое совещание при Коллегии ГПУ УССР приговорила к расстрелу. За принадлежность к иранской разведки арестован в 1937 году С. Памбук. Решением тройки его приговорили к 10 годам [17].

Н. Ставицкая в труде «Деятельность организаций и учреждений Всеукраинской Академии Наук по исследованию историко - культурного наследия национальных меньшинств» описывает жизнь немецкого меньшинства на территории Южной Украины, отмечает, что с большевистским режимом складывались непросто. Их интересы были проигнорированы в процессе административно - территориальной реформы 1922 г.. Созданные новые районы, взамен ранее существовавшим волостям и уездам, не всегда с учитывая национальный состав населения. В частности, в результате укрупнения немцы были разорваны по разным административно-территориальных единицах, что привело к упадку традиционных форм хозяйственной деятельности, разрушало национально-культурный уклад жизни немецкого населения [10].

Усиливались эмиграционные настроения среди немцев. В 1922-1924 гг. заявки на выезд подали 20000 немецких семей, проживавших на территории Украины. Выехать смогли только 8000 человек [6].

Выводы

Итак, НКВД УССР в предвоенный период путем усиления силового давления на общество способствовал установлению в республике тоталитарного режима, который уничтожал права и свободы граждан. Одновременно были разрушены юридические основы защищенности человека и абсолютизированны полномочия силовых структур. Репрессии против собственного народа, уничтожение интеллигенции, военнослужащих, специалистов народного хозяйства подрывали обороноспособность страны накануне великих испытаний войной.

Литература

1.                  Сувениров О.Ф. Наркомат обороны и НКВД в предвоенные годы // Вопросы истории. – 1991. – №6. – С.26-35.

2.                  Тынченко Я. Голгофа Русского офицерства в СССР. 1930 – 1931 годы. М.: Московский научный фонд, 2000. – 496 с.

3.                  Бажан О., Войналович В. Війна проти власного народу // Літературна Україна. – 1993.– 29 липня.

4.                  Гриневич В. Гриневич Л. Слідча справа М. А. Муравйова: документована історія. – К.: Наукова думка, 2001. – 324 с.

5.                  Жезицький В. Політичні репресії на Поділлі в 20–30-х роках. Загальні тенденції та регіональні особливості: Дис… канд. істор. наук: 07.00.01. – К., 1997. – 208 с.

6.                  Під пресом тоталітарного режиму // Політика і час. — 1992. — № 9–10. — С. 62–65.

7.                  Політичний терор і тероризм в Україні. XIX – XX ст. Історичні нариси – К.: Наукова думка, 2002. – 950 с.

8.                  Попик В. А. Шляхами чекістської долі. / Попик В. А. – К.: Політвидав України,
1988.– 271с.

9.                  Справа «Всесоюзної військово–офіцерської організації «Весна»// З архівів ВУЧК – ГПУ – НКВД – КГБ. – 2002. – Вип. № 1 (18). – 388 с.

10.              Ставицька Н. П. Діяльність організацій та установ Всеукраїнської Академії Наук з дослідження історико-культурної спадщини національних меншин. 20 –30-ті роки / Наталія Петрівна Ставицька. — К.: Б. в., 1994. — 179 c.

11.               Табачник Д. Сидоренко О. За стандартними звинуваченнями. – К.: Політвидав України, 1990. – 272 с.

12.               Чугуенко М. Шокирующая Украина. – Харьков: Клуб семейного досуга, 2003. – 360 с.

13.               Шаповал Ю.І. Україна 20-50-х років: сторінки ненаписаної історії. – К.:
Наукова думка, 1993. – 351с.

14.               Шаповал Ю., Пристайко В., Золотарьов В. ЧК-ГПУ-НКВД в Україні: Особи, факти, документи. – К.: Абрис, 1997. – 608с.

15.               Шаповал Ю., Золотарьов В. Всеволод Балицький: особа, час, оточення. – К.: Стилос, 2002. – 466 с.

16.               Шитюк М. М. Сталінські репресії 20 –50-х років ХХ століття проти єврейського населення Миколаївщини / Микола Миколайович Шитюк // Еврейское население на Николаевщине. — Николаев : Возможности Киммерии, 1996. — С. 35–39.

17.               Шитюк М. М. Масові репресії проти населення Півдня України в 20–50-ті роки ХХ століття / Микола Миколайович Шитюк. — К.: Тетра, 2000. — 533 с.

Поступила в редакцию 15.12.2014 г.