Сценический мотив старения в спектакле К. Хольтена «Кольцо нибелунга»

Тихонов Максим Сергеевич,

аспирант Нижегородской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки.

The scenic ageing-motif in the spectacle of K. Holten “The Ring of the Nibelung”

Tikhonov M. S.

В статье проводится параллель между музыкальными лейтмотивами и сценическими мотивами в вагнеровской тетралогии «Кольцо нибелунга», поставленной в Дании под названием «Копенгагенское кольцо». Автор разъясняет смысл термина «сценический мотив» и необходимость его использования для анализа оперной драматургии. Действие сценического мотива старения иллюстрируется на примере некоторых сцен тетралогии.

Ключевые слова: Р. Вагнер; К. Хольтен; «Копенгагенское кольцо»; сценический мотив; режиссёрский театр.

The article draws a parallel between musical leitmotifs and scenic motifs in Wagner's tetralogy “Der Ring des Nibelungen” staged in Denmark and called “The Copenhagen Ring” The author explains the meaning of the term “scenic motif” and the necessity of its usage to analyze the opera dramatic art. The effect of the ageing-motif is exemplified in some definite scenes of tetralogy.

Keywords: R.Wagner; K. Holten; The Copenhagen Ring; scenic motif; regie teatre.

Основной компонент вагнеровской драматургии — лейтмотивы, которых в тетралогии «Кольцо нибелунга» насчитывается более сотни. Одна их часть ассоциируются с предметами, явлениями и символами, другая — непосредственно отождествляется с героями. Анализ драматургии сценической постановки классической оперы часто требует нахождения зависимости двух рядов — музыкального и сценического. Такое сравнение весьма результативно. Подобно тому, как лейтмотивы характеризуются различной степенью вариантных изменений, сценическое развитие обладает разной степенью интенсивности. Сравнение процессов лейтмотивного развития и сценической динамики раскрывает новации режиссёрского театра.

Основываясь на общепринятом толковании термина «мотив» в литературоведении («мотивы — это простейшие единицы сюжетного развития» [2]), в данном очерке мы будет использовать этот термин для обозначения повторяющихся компонентов сценической драматургии, вводимых режиссёром с целью актуализации спектакля. В драматургии спектакля сценические мотивы существуют параллельно с литературными, содержащимися в либретто тетралогии (мотив вещего сна (Эрда), клада, оборотничества (шлем), мотив поедания драконьего сердца (капля крови Фафнера-змея попадает на язык Зигфрида), «драконоборничества» (клад в пещере Фафнера-змея), мотив путешествия [1]).

Хольтен дополняет вышеназванные литературные мотивы сценическими: мотивы слежения, старения, забвения. Их функция заключается в обогащении вагнеровской реальности социо-культурными особенностями XX века. Например, для 30—40-х годов XX века была характерна тотальная слежка государства за гражданами своих стран. На этой основе К. Хольтен создаёт и разрабатывает сценический мотив слежения.

Режиссёр неслучайно вводит мотив старения в сценическое решение тетралогии. На первый взгляд, старение героев объясняется перенесением их из мифологического времени и пространства в бытие реальное, движущееся только вперёд, линейно в отличие от мифологической цикличности. Категория состояния, казалось бы, замещается процессом. Но такое прямолинейное объяснение сразу же опровергается тем фактом, что не все персонажи «Кольца», имеющие функцию двигателей сюжета, стареют. Вечно молодыми оказываются Брунгильда и Зигфрид в отличие от Вотана, Эрды, Альбериха и Дочерей Рейна.

Наличие этого мотива и объяснение сферы его действия содержится в самом вагнеровском тексте. В «Золоте Рейна» изначальной платой за строительство Валгаллы была богиня Фрейя. Её назначение — ухаживать за золотыми яблоками и собирать их. В свою очередь золотые яблоки даруют вечную молодость богам. В вагнеровской партитуре натуралистический эффект старения обозначен композитором после того, как Великаны во второй сцене «Золота Рейна» всё же уводят Фрейю. В партитуре находим ремарку: «Белесоватый туман заполняет сцену, становясь всё гуще и гуще; в этом тумане боги постепенно приобретают блеклый и старообразный вид». В хольтеновской постановке старение богов выражено в мизансценах богов: Доннер и Фро хромают, Вотан кашляет и хватается за сердце, Фрикка держится то за шею, то за поясницу[1].

Вагнеровский подтекст в этой сцене прочитывается следующим образом. Золотые яблоки — символ стабильности, авторитета и, наконец, власти. Отсутствие хранительницы долголетия богов изменяет иерархию социума и переносит другого владельца золотого символа власти —Альбериха — на верхушку пирамиды власти (хотя изначально гармоничное мироустройство нарушил именно Альберих, украв золото у Дочерей Рейна). Становится ясно, почему стареют именно выше названные персонажи: они постепенно перестают оказывать влияние на происходящие события.

Мотив старения, таким образом, выполняет важную функцию и развивается на протяжении всей тетралогии. Он начинает своё действие на героев «Кольца» во второй сцене «Золота Рейна», а продолжает во втором акте «Валькирии» и предметом его действия становится верховный бог Вотан. Проявляется это в смене вокалиста, исполняющего партию Вотана. В «Золоте Рейна», в отличие от остальных частей тетралогии, роль Вотана играет молодой певец. Разница в возрасте между артистами визуально заметна. В «Валькирии» Вотан обрёл то, к чему стремился: власть и авторитет. Он — в расцвете сил. Необходимо отметить, что смена вокалиста в копенгагенской трактовке — приём повторяющийся. Так, в «Закате богов» партии Дочерей Рейна исполняются уже другими актрисами, а не соответствующими исполнителями из «Золота Рейна». Поэтому замену артиста в случае с Вотаном не следует считать случайной (то есть связанной, например, с болезнью актёра).

Дальнейшее развитие мотив старения получает в первой сцене третьего акта «Зигфрида», где на сцене предстаёт состарившаяся Эрда. Она уже не та обольстительница, которая предупреждала Вотана в Предвечерьи о печальных последствиях обладания кольцом. Узнав о судьбе Брунгильды, богиня отказывается в чём бы то ни было помогать Вотану, выражая недовольство по поводу наказания, на которое обрёк Брунгильду Вотан. Она говорит Вотану о своей неспособности влиять на события. Режиссёр помещает Эрду в больничную койку, к ней подключена капельница. Вотан своим появлением выводит её из долгого сна, после чего она снова погружается в кому. Её назначение как влияющего на события персонажа теперь сведено на нет (она стара и бессильна).

Кульминационной точкой действия мотива старения становится последняя драма тетралогии — «Закат богов»[2]. Первая сцена второго акта содержит диалог Хагена с Альберихом. Пожилой Альберих (возраст передан с помощью грима) пытается оказать влияние на своего сына. Он долго объясняет ему коварные планы, схематично изображённые на доске, но хольтеновский Хаген насмехается над Альберихом, пытаясь не обращать внимания на его наставления, Он зол на своего отца. Теперь Альберих перестаёт влиять на сюжетную линию. Его замещает сверхчеловек Хаген. Старость здесь, как и в случае с Эрдой, — символ бессилия.

Продолжается действие сценического мотива старения в первой сцене третьего акта. Около семи десятилетий, по замыслу режиссёра, отделяет героев «Заката» от той сцены в баре Дочерей Рейна, когда Альберих выкрал золото. Не только Альберих и Эрда теряют былую молодость. Русалки также предстают перед зрителями уже не молодыми женщинами. На сцене они появляются тогда, когда Зигфрид только приходит в заброшенный бар: накрытые одеялами, Три Дочери находятся как будто бы «в коконах». Они спят с того самого момента, как Альберих убил их идеал чистоты и непорочности — плавающего в аквариуме обнажённого юношу[3] (символ золота). Постепенно русалки оживают и включаются в действие. Их возраст сразу бросается в глаза: выбеленные лица, седые парики. Это уже не те подвижные русалки из «Золота Рейна». Режиссёр меняет даже исполнительниц (как в случае с Вотаном). Только певица, исполняющая партию Воглинды, осталась прежней. Вместо ярких голосов молодых исполнительниц зрители слышат теперь соответствующие возрастные голоса — драматические.

Так же, как и в случае с предыдущими персонажами, Дочери Рейна подвергнуты старению. Их нежелание брать кольцо напоминает поведение Эрды. Богиня судьбы разочаровалась в Вотане, а Русалки — в Зигфриде. Не столько Зигфрид не хочет отдавать кольцо, сколько Русалки не хотят брать его у него. Кольцо даже на некоторое время оказывается в руках Флосхильды, которая надевает его на руку блуждающего во сне Зигфрида. Сценический мотив старения прочерчивается в этой сцене всё ярче, что усиливает эмоциональное воздействие на публику. После слов Зигфрида «Эй! Ко мне! Сюда плывите, рыбки! Скорей! Дарю вам кольцо!» Дочери Рейна предстают во всём своём старческом безобразии: увидев их, Зигфрид от изумления и ужаса падает.

Мотив старения имеет самый широкий охват событий в тетралогии: начинает своё действие в «Золоте Рейна» (стареющие без яблок Фрейи боги) и завершает в последней сцене «Заката» (образ Вотана, представленный немым мимом). Логичным становится появление на сцене умирающего верховного бога. Актёр миманса сидит в инвалидном кресле спиной к зрительному залу. Обращение к нему Брунгильды в её последнем монологе, седые волосы актёра и окружение бога (его увозят две валькирии) ясно дают понять, что именно Вотан сидит в инвалидном кресле. Не предусмотренное в либретто появление Вотана на сцене только укрепляет архитектонику спектакля, делает его завершённым. Умирающий Вотан становится последним героем, чья судьба очевидна на основе перевода оригинального названия Götterdämmerung с немецкого как «Гибель богов». А последнее появление Брунгильды на сцене с плачущим новорождённым подчёркивает идею постоянного обновления, циклической смены событий.

Литература

1.                  Бучилина, Ю. Н. Архетипическая основа «Песни о Нибелунгах» [Текст] // Вестник ННГУ им. Н.И.Лобачевского, – 2007. – № 7. – С. 183-186.

2.                  Литературная энциклопедия [Электронный ресурс]. В 11 т. – Электрон. дан. – М.: 1829-1939. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le7/le7-5181.htm (дата обращения: 05.04.2014).

3.                  Wagner, R. The Rhine Gold [Videorecording]: Opera / Graham Ralph; Welsh National Opera. – UK: Operavox, 1996. – 30 min. – 1 DVD.

Поступила в редакцию 21.04.2014 г.