Западная и постсоветская культурология постсекулярного: аналитический обзор
Пашков Константин Валерьевич,
кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии и медиакоммуникаций Харьковской государственной академии культуры.
Культурология постсекулярного, т.е. практика культурологического осмысления постсекулярного измерения современной культуры, имеет свою более чем двадцатилетнюю историю в западной и постсоветской гуманитаристике. Анализируя труды западных ученых, можно отметить тот факт, что подавляющее их большинство связывает возникновение постсекулярной ситуации в культуре с эпохой постмодерна, которая инициировала критику идеологических установок Просвещения и в частности ― секуляризма. Именно в контексте рассмотрения изменений в культуре, вызванных постмодернизмом, исследователями анализировались возникновения постсекулярной ситуации в американской (Дж. МакКлюр) [1], западноевропейской (М. Кинг) [1] и восточноевропейской культурах (Б. Буден, К. Штёкль [2]). Указывая на то, что духовные поиски постмодернистских интеллектуалов, различные версии постсекулярной философии и движений New Age, а также значительное усиление традиционных религий и фундаментализма в различных регионах мира можно рассматривать как проявления одной глобальной культурной тенденции ― активизации религии в качестве агента культурного влияния, западные ученые начали говорить о единой «постсекулярную культуре», которую репрезентируют эти феномены (Дж. МакКлюр) [1]. Признаки постсекулярности локализовали и начали изучать также в области глобализированной массовой культуры, исследуя при этом распространение во всем мире индустрии книжной и кинематографической продукции религиозной тематики, большой спрос на различные магические и религиозные аксессуары, популярность астрологии и восточных религий (Г. Баума).
Толчок к развитию культурологии постсекулярного в последние годы дали исследования по «антропологии секулярного» Т. Асада [3] и работы Ч. Тейлора [1], в которых изучалась история генезиса секулярного сознания. Предметом рассмотрения культурологов в связи с этим стала антропология постсекулярного и проблема возникновения постсекулярного сознания. Специфику последнего некоторые исследователи увидели в разработанном постмодернистами недогматическом или «ослабленном» (Дж. Ваттимо, Дж. МакКлюр) восприятии религиозного наследия Востока и Запада и вместе с тем, в их уважении к достижениям секулярной демократической традиции (М. Кинг) [1]. Добавим, что западными исследователями была сделана попытка определить те культурные контексты, которые способствуют возникновению постсекулярного мировосприятия в его неконфликтной форме. Такими контекстами были названы квантовая физика, когнитивистики, трансперсональная психология, некоторые направления постмодернистской философии и теологии, креативное искусство ХХ в., глубинная экология и феминизм (М. Кинг).
В последние годы на Западе получила популярность идея необходимости анализа постсекулярной ситуации в контексте различных культур, в связи с чем внимание ученых привлекла к себе концепция «множественных модерности» Ш. Айзенштадта. С ее помощью, в частности, анализировалась постсекулярная ситуация в турецком и постсоветском культурном контекстах (М. Розати, К. Штёкль). Добавим, что в достаточно экстремальном режиме в западной культурологии ведется работа по внутренней критике секулярных установок «Cultural Studies», которые в последние годы понемногу начали заниматься раньше не интересной для них постсекулярной проблематикой, исследуя имплицитную религиозность марксизма, специфику «духовности» New Age, влияние религий и духовных практик на самоидентификацию современного человека, политику, искусство и массовую культуру (С. Холл, Дж. Фро, Е. Хамнер, С. Сандерленд, Х. Ранделл Мун) [4].
В отличие от западных культурологов, которые соотносили постсекулярную ситуацию в культуре с постмодернистской эпохой, в постсоветской культурологии с момента ее появления была сделана попытка рассматривать постсекулярность как перманентное явление, связанное с циклическим изменением секулярных и религиозных ценностных ориентаций в российской и советской культуре (М. Эпштейн) [5]. В частности, для описания этих изменений было предложено использовать циклически-волновую концепцию социокультурного развития П. Сорокина (А. Морозов) или синергетический подход, в контексте которого, предлагалось описывать не только колебания от сакрализации к секуляризации и вновь к сакрализации в культуре в целом, но и такие же колебания в структуре ментальности постсоветского человека (А. Ищенко). Однако, эти позиции не были поддержаны подавляющим большинством постсоветских ученых, которые, как и их западные коллеги констатировали, что постсекулярная ситуация является следствием постмодернистской критики секулярных установок эпохи Просвещения, в частности ― искусственно созданной в эпоху Нового Времени оппозиции секулярного и религиозного или культуры и религии (А. Кырлежев) [6]. Если некоторые из постсоветских исследователей в целом положительно отнеслись к тому, что постсекулярная эпоха «сняла» оппозицию культуры и религии, религии и науки, а также способствовала расцвету религиозной вариативности (М. Эпштейн, М. Маринович), то другие отмечали, что религия выполняет в современном мире функцию интеграции и идентификации конфессиональных, национальных и цивилизационных сообществ (А. Кырлежев) [6], из чего делали вывод о том, что постмодернистская установка на воспитание полирелигийности может представлять угрозу для основных принципов развития национальной культуры. Исследователями постсекулярного которые разделяли это предубежденное отношение к постмодерну была определена такая перспектива видения развития постсекулярной ситуации, в рамках которой положительным стали считать возвращение религии в постсоветскую культуру лишь в ее традиционных формах.
В последние годы, постсоветские исследователи сделали предметом своего внимания обострение проблемы свободы совести в условиях мультикультурного постсекулярного мира. В частности, было отмечено, что Запад, с его идеей религиозных свобод и «прав человека», не может быть образцом постсекулярности для незападных культур и обществ. Была также сформулирована идея о том, что постсекулярной культурой может быть названа такая культура, в рамках которой отсутсвует установка на конфронтацию светского и религиозного (Т. Минченко) [7]. С другой стороны, была высказана обеспокоенность тем, что в России традиционная религия значительно усилила свои позиции в светском обществе, фактически мешая при этом в реализации прав граждан на свободную мировоззренческую самоидентификацию. Особое внимание в исследованиях постсекулярной ситуации на постсоветском культурном пространстве в последние годы было уделено распространению потребительской психологии на религиозную сферу (А. Храмов), а также появлению «религиоподобных» феноменов (Т. Минченко), или «постсекулярных гибридов » (Д. Узланер) [8], которые свидетельствуют о размывании четких границ между секулярным и религиозным в представлении современного постсоветского человека. Образцами этих «постсекулярных гибридов» были названы, среди прочего, многочисленные постсекулярные смешения религиозного и секулярного, которые произошли вследствие провокационного музыкального перформанса панк-группы «Pussy Riot» в храме Христа Спасителя в Москве (Д. Узланер) [8].
Литература
1. Пашков К. В. Західна «постсекулярна культурологія»: Ч. Тейлор, Дж. Макклюр, М. Кінг / К. В. Пашков // Культура України. ― 2014. ― № 45. ― С. 90-97.
2. Штекль К. Европейская интеграция и русское православие: две перспективы в рамках парадигмы множественных современностей / К. Штекль // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. ― 2012. ― № 1 (30). ― С. 57-82.
3. Пашков К. В. Постколоніальна антропологія Талала Асада: витоки та преспективи / К. В. Пашков // Культура народов Причерноморья: науч. журн. / Крым. науч. центр НАН Украины и МОН Украины, Таврич. нац. ун-т им. В. И. Вернадского. ― Симферополь: ТНУ им. В. И. Вернадского. ― 2014. ― 266. ― C. 152-156.
4. Пашков К. В. Постсекулярный поворот в западных Сultural Studies: свидетельство кризиса или обновления классической парадигмы? / К. В. Пашков // Вопросы культурологии. ― 2014. ― № 2. ― С. 40-44.
5. Эпштейн М. Н. Русская культура на распутье. Секуляризация и переход от двоичной модели к троичной / М. Эпштейн // Звезда. ― 1999. — № 1. — С. 202–220; № 2. — С. 155–176.
6. Кырлежев А. Постсекулярная эпоха: заметки о религиозно-культурной ситуации / А. Кырлежев // Континент. ― 2004. ― № 2 (120). ― С. 252-264.
7. Минченко Т. П. Проблема свободы совести в эпоху постсекулярности: истоки и перспективы. Автореф. дис. док. филос. наук. ― Томск, Национальный исследовательский Томский государственный университет, 2011. ― 40 с.
8. Узланер Д. Дело «Пусси райот» и особенности российского постсекуляризма / Дмитрий Узланер // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. ― 2013. ― № 2 (31). ― С. 93-133.
Поступила в редакцию 19.11.2014 г.