Перспективы применения концепции трансцендентального аппарата для анализа международных отношений
Коцур Глеб Владиславович,
студент Санкт-Петербургского государственного университета.
Статья содержит краткий обзор некоторых идей классиков теории международных отношений на предмет их видения каузальности поведения акторов мировой политики, определяет место работы М. Хардта и А. Негри «Империя» в этом ряду, а также описывает возможности применения их концепции трансцендентального аппарата для анализа международных отношений.
Ключевые слова: трансцендентальный аппарат, «Империя», международные отношения, мировая политика, идеализм, материализм, каузальность, актор.
Не будет преувеличением сказать, что почти все классики теории международных отношений (ниже – МО) в своих работах касались проблемы глобальной каузальности поведения акторов среды. Выстраивая собственные модели осмысления МО, авторы, от реалистов до постструктуралистов, вынуждены были обозначать причинно-следственные связи событий и явлений. Отметим, что вся совокупность вышеуказанных схем может быть весьма условно разделена на две группы: идеалистические и материалистические. Первые исходят из предпосылки, что ценности и гносеологические концепты предопределяют сущность процессов, развертывающихся в МО, в то время как материалистические модели определяют эмпирические факты в качестве основы таких процессов [4].
Так основатель классического реализма Г. Моргентау выстраивает целиком материалистическую схему каузальности поведения акторов МО. Каждое государство в своих действиях руководствуется объективными национальными интересами, заключающимися, прежде всего, в сохранении собственной безопасности и стремлении к поддержанию и накоплению мощи в политическом, экономическом и военном плане. МО видятся Г. Моргентау как анархическое поле столкновений национальных интересов множества государств [13].
К. Уолц, виднейший теоретик неореалистской школы, продолжает вектор осмысления МО в материалистическом ключе, но с системных позиций. По К. Уолцу структура глобального баланса сил оказывает решающее влияние на поведение государств, во многом предопределяя содержание национальных интересов. МО более не анархичны, но имеют сложные структурные принципы функционирования [16].
Представитель иного направления теории МО неомарксист И. Валлерстайн также видит каузальность поведения игроков мирополитической арены с неидеалистических позиций, предлагая мир-системную модель анализа исторических процессов. По его мнению, капиталистическая глобальная система существует уже около 500 лет, а действия государств в ней предопределяется местом в схеме периферия-полупериферия-ядро и стремлением занять в ней как можно более выгодное положение [2].
Идеалистическую традицию рассмотрения МО принято вести от представителей либеральной парадигмы. Так А. Циммерн предполагает необходимость наличия наднационального органа для успешного мирного функционирования системы МО с преобладанием принципов международного права в повседневной практике [19]. Неолибералы же Дж. Най и Р. Кеохейн указывают на все возрастающую взаимозависимость и множественность акторов и снижение роли военной силы в мировой политике [12].
Произошедший в 1990-е годы постпозитивистский переворот в теории МО добавил дополнительный инструментарий в арсенал нематериалистических течений: основатель конструктивизма А. Вендт построил модель структурной идеалистической каузальности поведения акторов мировой политики. Международные отношения есть дискурс о международных отношениях, и государство действует внутри этой среды, исходя из собственных ее интерпретаций [18]. Другой представитель постпозитивистской революции постструктуралист И. Нойманн акцентирует внимание на коллективных идентичностях в МО, выстраивающихся во взаимодействиях друг с другом и конструирующих себя через Другого [14].
«Империя» – работа М. Хадта и А. Негри – занимает особое место в очерченной нами дуальной топике. Обладая постпозитивистским инструментарием и неомарксистскими воззрениями, авторы выстраивают материально-идеалистическую концепцию видения истории. В данной работе «Империя» представлена как нечто бессубъектное; при этом она есть порядок, выраженный в виде структуры, подавляющей творческую энергию народа. Вся история Современности – это период ее становления с кратким моментом Революции в эпоху Возрождения. «Империя», будучи, де-факто, совокупностью мировой капиталистической элиты и верхушек транснациональных корпораций, обладает вполне конкретными методами принуждения к исполнению собственной воли от военных инструментов до экономического давления [10]. Однако фундамент существующего порядка был выстроен в ментальной сфере при помощи трансцендентального аппарата [10]. Де-факто, это система опосредований понятий в социальной сфере человека путем сакрализации ряда категорий и выведения их за зону рефлексии. По мнению авторов, выстраивание трансцендентального аппарата началось в Новое время после падения прежней теоцентричной системы опосредований. Прямая иерархия Средних веков была заменена на дисциплину по М. Фуко [8]. Все более отделяя индивидуумов от постижения мира и деятельности в нем, «Империя» выстроила трансцендентальный аппарат по оси «суверенитет-нация-бюрократия-капитализм». Хардт и Негри в своей работе уделили небольшое внимание сфере международных отношений, сосредоточившись на описании мировых процессов уровня деколонизации, однако отметим, что их концепция трансцендентального аппарата может быть применена к проблеме глобальной каузальности поведения акторов мировой политики более подробно.
Поместив данный концепт в вышеуказанную нами дуальную топику моделей МО и отбросив неомарксистскую составляющую, невозможно не отметить его сходство со структурным идеализмом – конструктивизмом А. Вендта. Вместе с тем, существует ряд различий, позволяющий говорить нам лишь о смежности концепций. Так принятие норм в конструктивизме носит менее детерминированный и односторонний характер, а их эрозия происходит либо вследствие игнорирования определенных правил мировыми лидерами, либо негативного дискурса по отношению к ним [1], что не соответствует схеме диффузии трансцендентального аппарата М. Хардта и А. Негри [10]. Тем не менее, по своей архитектуре и содержанию, конструктивизм чрезвычайно близок данной концепции.
Применяя критерий наличия собственного трансцендентального аппарата к анализу МО, возможно выделить 4 условных периода в истории Западной Европы, ведя отсчет со времен Римской республики: это, непосредственно, римский период, Средние века, переходный период позднего Средневековья и раннего Нового времени и, наконец, эпоха после 1789 г. Каждый из периодов отличался существованием трансцендентального аппарата МО при его уникальном наполнении и собственной схемой каузальности поведения акторов мировой политики.
1. Римский период (509 г. до н.э. – 476 г. н.э.) получил свое название по имени основного актора МО данной эпохи в регионе. И. С. Ковалев показал, что внешняя политика Римской республики находилась под значительным влиянием воззрений политической элиты и римского менталитета в целом [5]. Стремление следованию неким образцовым стандартам (доблесть, дисциплина, самоотверженность) вкупе с сакрализацией Рима сформировали специфический дискриминационный взгляд его граждан на другие цивилизации и обусловили агрессивную колониальную политику [5]. Английский историк Э. Гиббон связывает падение уже Римской империи с деградацией вышеуказанного трансцендентального аппарата и утратой нематериалистической составляющей сознания римлян [9].
2. Средние века (476 – ок. 1492) были ознаменованы значительным влиянием Церкви на сознание и менталитет людей; по этой причине возможно говорить о теоцентричном наполнении трансцендентального аппарата не только во внутренней политике, но и в сфере МО. А. В. Грановский на примере внешней политики короля Англии Ричарда Львиное Сердце продемонстрировал действие сакрализированных категорий сознания на реальные поступки короля в преддверии Третьего Крестового похода. Только приняв руководство страной, тот, несмотря на внутренние проблемы по усмирению непокорных вассалов и внешние угрозы со стороны короля Франции истощает государственную казну для организации Крестового похода: «Король как разбойник в набеге, постоянно рыщет и ищет, где ему можно будет чем-нибудь поживиться» [3].
3. Следующий период охватывает собой эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени до 1789 г. Под действием экзогенных потрясений и эндогенной деформации теоцентричное наполнение трансцендентального аппарата сменилось осевой структурой «слабеющий бог-суверенитет/нация». М. Вебер описал процесс «расколдовывания мира», его рационализации [17], однако он не отметил, что на смену прежним сакрализированным категориям пришли новые [10]. Французский историк Э. Леви показал, как католический кардинал А. де Ришелье собирал армии против Папы Римского и поддерживал протестантских князей в Германии во имя национальных и государственных интересов Франции, разделяя церковное и мирское, что является приметой в значительной мере секуляризированного сознания [6]. По прошествии некоторого времени модель видения политики, ее осмысления и порядок расстановки приоритетов кардиналом станет нормой для государственных деятелей Нового времени.
4. Наконец, в период с 1789 г. до наших дней возможно наблюдать окончательное торжество новой конфигурации трансцендентального аппарата, состоящего из оси «суверенитет-нация-бюрократия-капитализм». Коллективная воля народа Руссо [15] и государство Гоббса как смертный Бог на земле [11] в политике XXI века занимают нишу самоочевидных понятий, будучи бестелесными абстракциями несколько веков назад. Их соприкосновение с любым политическим вопросом способствует его моментальной и безрефлексивной секьютеризации. Вышеуказанный набор можно дополнить категорией «либеральная демократия»: эмпирический опыт доказывает, что несоответствие данным понятиям автоматически негативно влияет на положение государства на международной арене и должно вызывать реакцию мирового сообщества [7].
Не ставя перед собой задачи исследования зарождения категорий сакрального, особенностей их функционирования и ротации, были весьма условно очерчены сферы применения концепции трансцендентального аппарата М. Хардта и А. Негри на сферу МО. Рассматривая либеральные понятия международного права и наднациональных органов в другом разрезе и иначе, чем конструктивисты, подходя к вопросу утверждения и эрозии норм, данный концепт способен занять свою нишу в ряду идеалистических моделей анализа поведения акторов МО.
Выводы
Создание новых подходов к осмыслению МО стимулирует бурное развитие проблематики каузальности поведения акторов на международной арене. Не претендуя на эпистемологическую универсальность, концепция трансцендентального аппарата М. Хардта и А. Негри в их труде «Империя», открывает широкие возможности для исследователей МО. Представляется, что более смелое применение междисциплинарного инструментария (с привлечением политологических, исторических и культурологических методик) способно не только предложить уникальные теоретические прочтения эмпирического материала, но и получить прикладное воплощение в переговорных практиках.
Литература
1. Бакалова E. Конструктивизм в исследовании международных норм защиты прав человека // Международные процессы, Т. 13, №1, 2015. С. 48-67.
2. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. Санкт-Петербург: Университетская книга, 2001. С. 40-45.
3. Грановский А. В. История Короля Ричарда I Львиное Сердце. Москва: Русская панорама, 2007. С. 100-102.
4. Дугин А. Г. Международные отношения. М.: «Академический проект», 2014. С. 95-97.
5. Ковалев С. И. История Рима. Санкт-Петербург: Полигон, 2002.
6. Леви Э. Кардинал Ришелье и становление Франции. Москва: АСТ: Астрель, 2008. С. 25-35.
7. Ролз Д. Закон народов: неидеальная теория // Неприкосновенный запас, 2002. №24.
8. Foucault M. Discipline & Punish the Birth of the Prison. A Division of Random House, Inc., 1995. С. 141-146.
9. Gibbon E. The Decline and Fall of the Roman Empire, Vol. 1. Alfred A. Knopf Inc., 1993. C. 249-273.
10. Hardt M., Negri A. Empire. Harvard University Press, 2000.
11. Hobbes T. Leviathan. Oxford University Press. 1909.
12. Keohane R., Nye J. Power and Interdependence: World Politics in Transition. Longman, 2001. С. 21-26.
13. Morgenthau H. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace, Fifth Edition, Revised. Alfred A. Knopf, 1978. С. 4-15.
14. Neumann I. Uses of the Other: The «East» in European Identity Formation. Mancherster University Press, 1999. С. 20-37.
15. Rousseau J. J. The Social Contract, or Principles of Political Right. Penguin Books, 1968.
16. Waltz K. Theory of International Politics. Addison Wesley Publishing Company, 1979. С. 61-77.
17. Weber M. The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism. Taylor & Francis Group. 1992. С. 71-80.
18. Wendt A. Social Theory of International Politics. Cambridge University Press, 1999.
19. Zimmern A. The League Of Nations And The Rule Of Law 1918-1935. Macmillan And Co., Limited, 1936. С. 1-12.
Поступила в редакцию 11.08.2015 г.