К вопросу о культурном коде как феномене
Шалинский Игорь Петрович,
соискатель Института проблем современного искусства НАМ Украины.
Понятие «культурный код» за последние полстолетия обросло таким количеством определений, что порой не всегда сразу может быть понятно, о чём, собственно, идёт речь. Это объясняется, прежде всего сложностью взаимосвязей между понятием «культурный код» и осознанием конкретных механизмов его функционирования может. Вместе с тем. указанное обстоятельство позволяет ставить перед нами задачу его исследования с помощью двух способов.
С одной стороны, культурный код можно охарактеризовать как модель гуманистической переменной, что в присущей ей форме предстает перед исследователем как феномен. Феномен в данном контексте включает, с одной стороны, ряд общепринятых и манифестационно определенных артефактов, природа которых подчинена упроченным в обществе характерным особенностям: обычаям, предрассудкам, предубеждением, стереотипам и т. п.
С другой стороны, феномен новейшего культурного кода включает преобразования, которые длятся по сей день вследствие общественных культурных сдвигов, связанных с демократизацией общества и новейшими мировыми глобализационными процессами.
Итак, формы культурного кода, которые возникают и утверждаются в обществе, могут восприниматься как обратная сторона имманентности феномена, и их можно охарактеризовать в понятийном определении как явление. Говоря другими словами, феномен новейшего культурного кода таким образом соотносится с явлением, как вещь — с высказыванием о ней.
Считаем, что для исследования функционирования культурного кода в современном обществе новейший культурный код целесообразно рассмотреть как сумму отвлеченности явления и меры обобщения феномена. Для установления значения понятия, с которым нам практически каждый день приходится сталкиваться непосредственно или опосредованно в современном искусствоведении, постараемся дать ему определение, опираясь на понимание ключевой роли тех обстоятельств, о которых шла речь выше, а также опираясь на опыт выяснения понятийной природы культурного кода в истории и теории культуры.
Как известно, одним из ярчайших представителей французского структурализма, Ролланом Бартом (1915–1980) в книге «S/Z» (1970) было предложено, во-первых, само понятие «код», во-вторых, пять видов кода: герменевтический, нарративный, символический, семный (наипростейшей знаковой единицы, из которой вырастает смысл сообщения) и референционный. Как известно, лишь первые два вида относятся к традиционной области сюжетообразования (как элементы структурной поэтики), три других имеют ярко выраженную коннотативную природу. Выделяя в языке (тексте, дискурсе) пласт коннотативных означаемых, Барт связывает их с идеологией: «Область, общая для коннотативных означаемых, есть область идеологии» [1, с. 316]. Коннотативные означающие принадлежат к плану денотации. «Назовем эти означающие коннотаторами, а совокупность коннотаторов — риторикой: таким образом, риторика — это означающая сторона идеологии» [1, с. 316]. В сущности, по Барту, идеология представляет собой форму коннотативных означаемых, а риторика — форму коннотаторов. Как известно, именно Барт был первым, кто последовательно связал идеологию с коннотацией. В классе ассоциативных коннотаций, к которым следует отнести не только бартовские символические, но и референционные коды — код страсти, код искусства, код истории, культурный код и т. п., что создают своего рода словарь прописных истин [2, с. 15]. Барт утверждает, что, собрав воедино все подобные познания, мы в результате получим какого-то монстра, и этот монстр явится ничем иным, как идеологией. «Будучи фрагментом идеологии, культурный код воплощает свое классовое происхождение в какую-то естественную референцию, в констатацию вроде пословицы». Как отмечает Г. Косиков, бартовский код не имеет какого-то важного отношения к лингво-семиотическому употреблению этого термина («код»/«сообщение» и т. п.), его «код» — это «пространство цитаций», диапазон, в котором располагаются разные культурные «голоса», которые сплетаются в Текст [2, с. 19]. Следует помнить, что текст, по Барту, это не стойкий знак, но условия его порождения, своего рода питательная среда, в которой произрастает произведение; это пространство, которое не подвергается ни классификации, ни стратификации, не знает нарративной структуры, пространство без центра и без дна, без конца и начала — пространство с многими входами и выходами (ни один из которых не является «главным»), где встречаются для свободной «игры» гетерогенные культурные коды [3, с. 40].
По определению Г. Кнабе, семиотика культуры разрешает рассматривать каждое явление общественной и культурно-исторической сферы, в том числе все, связанное с репрезентацией культурного кода, в его (явления) объективно данной материальной форме (пластической, словесной, музыкальной и т. п.), и находить в его содержании те исторические, но вместе с тем и экзистенциальные смыслы, которые раскрываются навстречу опыту, который нами пережит [4, с. 21]. Понятно, что жизнь обычного, а тем более «художественного текста», в отличие от его существования, заключается в том, что в нём всегда скрывается определенное многоголосие — интертекст, маркер культурного кода, и зритель («читатель») видит его по мере принадлежности и его самого, и текста к общей культурной среде, и именно это делает данный текст фактом культуры.
Среди определений культурного кода «после Барта» за последние почти полстолетия накоплены несколько вариантов. Так, например, по определению Б. Кононенко, культурный код это, с одной стороны, ключ к пониманию данного типа культуры (дописьменный, письменный, экранный периоды), с другой стороны, это совокупность знаков (символов), смыслов (и их комбинаций), которые содержатся в любом предмете материальной и духовной деятельности человека. Потому культурный код разрешает понять преобразование значения на смысл [5, с. 263]. Приблизительно одинаковое определение приводят в тематическом словаре «Культурология» И. Горелова и Н. Лысенко [6, с. 82]. Американский исследователь К. Рапай в одноименной книге «Культурный код» предлагает следующее определение: «Культурный код — это культурное несознательное. Он определяет набор образов, которые связаны с любым понятием в нашем сознании. Это не то, что мы говорим или четко осознаем, а то, что скрыто даже от нашего собственного понимания, но проявляется в наших поступках. Смысл образов в разных культурах не совпадает» [7, с. 9]. Кинорежиссер А. Кончаловский в одном из интервью цитирует определение К. Рапая (правда, не упоминая автора) [8], прибавляя, что культурный код это уникальные культурные особенности, которые унаследованы народами от предков; это закодированная в какой-либо форме информация, которая разрешает идентифицировать культуру. В учебном пособии «Культурология» (2010) под редакцией С. Прокопьева (Московский государственный университет печати), основываясь на тезисах Р. Барта, даже представлена история формирования этого понятия на фоне культурных эпох — от дописьменных культур до экранной культуры [9], т. е. в те времена, когда о существовании культурного кода и предположений не было. Собственно, в этом аспекте речь идет о более или менее убедительной попытке авторской реконструкции культурного кода.
Не ставя цели рассмотрения всех существующих определений понятия «культурный код», содержащихся и в сети Интернет, и в научных изданиях (это может быть предметом отдельного исследования), можно подвести итог, что культурный код, по мнению многих «обезличенных» авторов, во-первых, — совокупность знаков, система определенных правил, при помощи которых информация может быть репрезентирована в виде набора этих знаков для передачи, обработки и хранения; то, что разрешает дешифровать преобразованные значения в смысл; правила формирования ряда конкретных сообщений. Во-вторых, необходимость в культурном коде возникает, когда происходит переход от мира сигналов к миру смысла. В-третьих, все культурные коды могут быть сопоставлены между собой на основании общего кода, более простого и всеобъемлющего. В-четвертых, код разрешает проникнуть на смысловой уровень культуры; без знания кода культурный текст оказывается закрытым. В конце концов, в-пятых, культурные коды находятся внутри всех языков культуры, но найти их непросто: они проявляют себя при переходе с одного уровня смысла на другого. Все эти элементы поиска определения, предложенные разными авторами в монографиях, учебниках и учебных пособиях (Г. Гачев, А. Генис, Б. Кононенко, И. Горелова, Н. Лысенко, К. Рапай, О. Кафанова, С. Морозова, Л. Оржековская, Н. Якушкина и др.), дают основания для формулирования собственного понятия «культурный код».
Итак, культурный код — это понятийная форма, которая охватывает в помимочеловеческих семантических связях модель структурированного отношения человека к конкретным проявлениям историко-культурного интонирования в виде конструкта специфических особенностей восприятия мира, понимания мира и мировоззрения. Культурный код определяет отношение того, кто его репрезентирует, к прошлому (история культуры), настоящему (непосредственное использование) и будущему (перспективы использования) в ходе главных бинарных оппозиций: будущее как «реализованное» прошлое / будущее как «чужое» сегодня; индивидуализм / сообщество; традиционные ценности / новые ценности; этнографическое / интернациональное; ценности / средства и др.
Исходя из общих черт этого определения, следует обратить внимание на ведущий мотив, составляющий предметную область, в поле которой действует культурный код как конститутивно абстрагированная и мотивационно обусловленная понятийная конструкция. Итак, известно, что восприятие мира является совокупностью теоретически необоснованных взглядов человека (или сообщества) на мир, причем, чаще всего пассивных. При наличии этого вида отражения мира улавливаются лишь находящиеся на поверхности взаимосвязи между явлениями. Понимание мира, при котором проявляется активное отношение к миру, это совокупность теоретически обоснованных взглядов. При этом отображается уровень бытия, улавливаются более отдаленные или более глубокие взаимосвязи явлений. Мировоззрение (в классическом понимании) это система теоретически и практически обоснованного отношения человека или сообщества к миру, которое отражает стержневой конструкт самоидентификации. В мировоззрении охватываются постоянно существующие фундаментальные взаимосвязи между явлениями, отображается философичность бытия. Эти три маркированные способа отражения мира, как видим, расположены в порядке их усложнения: от интуитивности к теоретичности, от совокупности к системе, от быта к философии. Взятые вместе, они пересекаются на уровне формы взаимосвязи, которая в каждый момент приобретает те или иные очертания.
Во взаимосвязи «человек — культурный код» восприятие мира, понимание мира и мировоззрение сливаются в единое целое, вызывая преобразование среды существования человека и культурного кода в среду их бытия путем осознания упроченных стереотипов и создания новых. Поле проявления культурного кода как переменной величины — это факты и артефакты культуры как константные величины, которые срабатывают на изменяемость кода как феномена. Так, художественный образ, который содержится в сознании художника, превращается с помощью творческого акта наброска, начертания и т. д. в художественную форму, язык которой может рассматриваться как художественный язык мастера. Язык художника порождает формы, которые позволяют ему творчески высказаться о том, что нас беспокоит, смущает, заставляя задуматься. Благодаря этому мы сами понимаем язык художника, сопереживаем явлению вместе с ним. Это то, что принуждает нас подняться выше индивидуального языка к той идее человечности, достоинства, добродетели и других качеств, которую художник нам предлагает для осмысления. Творческий жест художника также своего рода генетический код, в котором запрограммировано течение если не всего произведения, то значительной его части. Он предъявляет сознанию зрителя завершенный смысл. Комплекс этих обстоятельств, которые имеют субъект-объектную нагрузку, образовывает общее ощущение культурного кода как смыслового стрежня культуры, основания конотативно-денотативного существования смысла, который репродуцируется во все времена с впечатляющей константностью художественных проявлений.
Механика, которая позволяет убеждаться в сложных отношениях между определенными выше категориями, побуждает к более остроумному разграничению мысленного культурного кода в безличностном наблюдении. Для того чтобы понятийная составляющая была обусловлена обстоятельствами различения между опредмечиванием культурного кода в системе культуры и его репрезентацией в текстах, которые имеют отношение к формальному решению (например, в плакатной графике), — мы должны обратиться к применению двойного определения культурного кода и функции, которую он выполняет в материальной и духовной культуре. Итак, культурный код в определении, приведенном выше, предлагается рассматривать как сумму отвлеченностей явления и меру обобщения феномена.
Литература
1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика [Текст] / Ролан Барт; пер. с фр.; сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. — М.: Прогресс, 1989. — 616 с.
2. Косиков Г. К. Идеология. Коннотация. Текст [Георгий Косиков] // Барт Р. S/Z [Текст] / Ролан Барт; пер. с фр.; под ред. Г. К. Косикова. — 2-е изд., испр. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. — С. 8–31.
3. Косиков Г. К. Ролан Барт — семиолог, литературовед [Текст] / Г. К. Косиков // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика [Текст] / Ролан Барт; пер. с фр.; сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. — М.: Прогресс, 1989. — С. 3–45.
4. Кнабе Г. С. Семиотика культуры: конспект учебного курса [Текст] / Г. С. Кнабе; Рос. гос. гуманит. ун-т. — М.: Изд-во РГГУ, 2005. — 64 с.
5. Кононенко Б. И. Большой толковый словарь по культурологии [Текст] / Б. И. Кононенко. — М.: Вече, 2003. — 512 с.
6. Горелова И. Н. Культурология: Тематический словарь: Учеб. пос. [Текст] / И. Н. Горелова, Н. Н. Лысенко. — М.: МИИТ, 2011. — 88 с.
7. Рапай К. Культурный код: Как мы живём, что покупаем и почему [Текст] / Клотер Рапай; пер с англ. — М.: Альпина Бизнес Букс, 2008. — 167 с.
8. Кончаловский А. С. «Надо разобраться с культурным геномом»: интервью 14.06.2012 [Електронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.politekonomika.ru/may-june2012/nado-razobratsya-s-kulturnym-genomom/.
9. Морозова С. В. Культурология: Ч. 1: Учеб. пос. для студ. всех спец. [Текст] / С. В. Морозова, Л. В. Оржековская, Н. В. Якушкина [и др.]; под ред. С. М. Прокопьева; Моск. гос. ун-т печати. — М.: МГУП, 2010. — 248 с.
Поступила в редакцию 14.11.2016 г.