Экзистенциальный диалог как метод изучения авторского сознания в современной прозе на уроке литературы в старших классах

Экзистенциальный диалог как метод изучения авторского сознания

в современной прозе на уроке литературы в старших классах

Островская Валентина Вячеславовна,

соискатель, начальник отдела контроля и надзора за исполнением законодательства Службы по контролю и надзору в сфере образования Иркутской области.

«Чужие сознания нельзя созерцать, анализировать, определять как объекты, как вещи, с ними можно только диалогически общаться. Думать о них - значит говорить с ними, иначе … они замолкают, закрываются и застывают», - писал М.М.Бахтин [1]. Каждое художественное произведение есть отражение авторского сознания, с которым можно общаться, спорить, соглашаться или не соглашаться, вступая в диалог.

Сегодня диалог на занятиях литературой является самой востребованной формой обучения. Обращение к диалогу как к форме урока уже имеет свою традицию: «диалог культу» (В.Г.Маранцман, В.А.Доманский), эмпатический диалог (О.Иншакова, Л.Крылова) и полилог – исследование (Л. Крылова). В своей практике мы использовали так называемый экзистенциальный диалог. Наш выбор не случаен и связан с теми художественными произведениями, которые предлагаются старшеклассникам для чтения и смыслового анализа.

Ю.И.Лыссый в учебнике - практикуме «Русская литература. 11 класс» отмечает, что сегодня «возникает литература, которая подчеркнуто скептически, вплоть до презрительного пародирования, до «чернухи» и политического нигилизма, относится к идеологическим моделям. И в то же время она потрясенно останавливается перед словно бы заново раскрывшейся глубиной и напряженностью экзистенциальных, самых коренных проблем, связанных с бытием человека, с непростыми загадками его жизни.

Человек погружается в неотвратимые, «болевые» вопросы о смысле его личной жизни, о ценностях мира, в котором ему приходится жить, - вопросы, страшно запущенные или решенные в предшествующей литературе не всегда в пользу духовного выживания человека, его «самостоянья» [7].

Цель экзистенциального диалога: развитие умения через художественный текст заглянуть в себя, понять себя, окружающий мир, свое место в мире, умение видеть содержание смысла жизни. Экзистенциальный диалог ориентирован на то, чтобы помочь старшекласснику в осознании своего внутреннего мира и своей ответственности перед миром. Задача такого диалога – привести личность читателя на те позиции, где она может самостоятельно определить свои духовные задачи и может найти ясный уникальный смысл своей жизни.

Диалог экзистенциальной направленности представляет собой взаимопроникновение субъектов, так называемое «со-бытие бытия» (М.М.Бахтин). Отличительными признаками такого диалога являются: открытость новому, необычному, непривычному, проявление эмпатии (поддержки, сочувствия, сопереживания, сорадования) относительно друг друга, толерантности к инакомыслию, обращённость вовне и на себя одновременно.

В процессе экзистенциального диалога учащиеся сталкиваются с проблемами не только понимания своего смысла жизни, но смысла жизни вообще (предлагаемым автором). Осмысляя авторское понимание жизни, старшеклассники утверждаются в правильности своего восприятия жизни или самостоятельно переоценивают личностную картину мира, пытаются ответить на вопрос: «Зачем я живу?» В.Франкл говорил, что «поиск человеком смысла жизни является первичной движущей силой его жизни» [8].

По В.Франклу, смысл открывается тремя способами:

1) через деятельность;

2) через переживание;

3) через страдание.

Опираясь на современные достижения педагогики и методики преподавания литературы, можно дополнить и через рефлексию.

Диалог читателя и автора, организованный в герменевтическом пространстве урока, должен воздействовать на процессы «смыслообразования, смыслоосознания и смыслостроительства», следовательно, предполагает применение на уроке следующих приемов работы гуманистической и экзистенциальной направленности:

1) вживание в понятие;

2) ассоциирование;

3) дистанцирование от понятий;

4) ссылка на авторитеты;

5) переживание и понимание в другом контексте;

6) перевод на себя;

7) перевод на мир (рефлективный мостик – выход на метасмысл - экстериоризация);

8) интериоризация (возвращение к автору).

Приемы экзистенциального диалога, используемые для организации занятий по современной литературе, направлены не только на понимание старшеклассниками произведения, но и на развитие смысловой сферы личности.

А.Н.Леонтьев утверждал, что смыслы производны от реальных жизненных отношений конкретного субъекта, его индивидуальной практики [4]. Жизненные отношения моделируются в социальной среде, которой, в частности, для старшеклассников является школа. Поэтому важной и естественной в контексте развития читательских умений представляется организация учебного процесса в его направленности на развитие смысловой сферы ученика. Таким образом, диалог и полилог, осуществляющиеся на занятиях между субъектами общения, к которым относится и автор литературного текста, и старшеклассники, и учитель, направлены на смыслообмен и смыслосозидание.

Покажем, как выстраивается экзистенциальный диалог на примере изучения рассказа Олега Павлова «Конец века», который пронизан экзистенциальным мироощущением писателя (показ жизни героев как непрерываемой цепи испытаний, изображение «ужасов бытия», отчуждения и одиночества человека в современном мире). Обращая внимание читателей на «бездны грядущего века и человеческой души», О.Павлов поднимает основную экзистенциальную проблему смерти души человека через «обезбоживание мира».

Опишем основные этапы урока.

Первый этап включает психологический настрой школьников на диалог с автором и его произведением

Рассказ Олега Павлова «Конец века», по словам самого писателя, «это не рассказ о современности, а разговор с современниками, новая постановка главных вопросов о жизни» [10], поэтому, начиная урок, учитель обращается к личному жизненному опыту старшеклассников:

- Были ли в вашей жизни моменты, когда вами владело желание сделать для кого-то что-то необычное, запоминающееся?

- Часто ли вам приходится оказывать помощь близким и знакомым? А какому-то неизвестному вам человеку?

- Всегда ли вы делаете это с удовольствием?

- Случалось ли вам проходить мимо нуждающегося в вашей помощи и поддержке?

Учащиеся говорят о том, что в сегодняшней жизни достаточно примеров равнодушия, нежелания оказать помощь.

- Так что же с нами происходит?

Столкнувшись неоднократно с ожесточенностью, бессердечием и безразличием людей, вдруг начинаешь задумываться о причинах такого поведения. И приходишь к выводу, что причиной этого является отсутствие милосердия. Вместе с милосердием канут в лету и доброта, и отзывчивость, и самопожертвование. К чему же придет такое общество? По мнению учащихся, общество, лишенное этих, присущих только человеку качеств, обречено на безнравственное существование и скорую гибель. В этом заключена трагичность существования, жизни, бытия вообще.

Так учитель, используя прием «вживания в понятие «трагичность жизни, бытия», осуществляет психологический настрой класса на серьезный и по-своему трудный и сложный разговор с Олегом Павловым и его рассказом.

Второй этап урока – это эмоциональное восприятие текста как жизненного пространства автора – собеседника. Доминирующий методический прием «ассоциирование».

Начнем работу с заглавия произведения и спросим у учащихся, какие возникают у них ассоциации с названием рассказа «Конец века». Школьники называют:

- рассказ о сегодняшнем дне;

- ожидание впереди чего-то нового, неизвестного;

- страх перед будущим;

- забвение и разрушение старого, создание новых традиций;

- столкновение доброго и злого в душе человека, светлых и темных сил во внутреннем и внешнем мирах.

А как писатель понимает это сочетание слов? Чтобы понять автора, учащиеся читают эпиграф: «Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. Ев. от Матфея, гл. 25, ст. 45». Конец века, по мнению писателя, это утрата способности человека к милосердию, сочувствию, состраданию, сопереживанию, именно с этого начинается неизбежный путь к духовной смерти.

Считаем необходимым чтение вслух всего рассказа учителем. После чтения, выдержав паузу, просим учащихся одним словом охарактеризовать то, что они чувствуют. Получаем следующие ответы: «Шок», «Трудно сказать», «Ужас», «Горечь», «Брезгливость», «Недоумение», «Растерянность» и т.д. Каким бы ни было эмоциональное состояние учащихся, достигнуто главное: авторские чувства стали старшеклассникам ближе.

Актуализация восприятия текста и анализ выявленной эмоционально-семантической доминанты произведения – это третий этап урока, построенного как экзистенциальный диалог учащихся с автором. Основной прием работы со старшеклассниками – читателями на этом этапе – прием «переживания и понимания экзистенциальных понятий в контексте художественного произведения».

Попробуем понять вместе с учащимися, обратившись к тексту, почему так случилось, что сидя в одном классе, одновременно слушая один и тот же рассказ, мы говорим о разных чувствах.

- О чем нам повествует автор? Просим старшеклассников выписать ключевые фразы, фиксирующие развитие сюжета.

Школьники выбирают следующие цитаты:

1) праздник «Рождество было или не Рождество … столпилось праздников, будто справляли старого года похороны»;

2) «в приемном отделении глухой покой»;

3) «въехало с нытьем одинокая машина» и «шибануло всей вонью земной»;

4) «это же человек!»;

5) «вдруг уничтожилось, остановилось глухо время, пожрало воздух удушливая, воняющая одним мешком пустота. Все кончилось, и нечего было кричать»;

6) «ждали его смерти»;

7) «было ей не страшно, только боялась застудиться … Он лежал голый на кафельном, залитом и хлоркой, и ядом полу…»;

8) «это был молодой человек, чуть ли не мальчик, но измученный и тощий, как старик»;

9) «сутки дежурства … подходили к концу»;

10) «после праздника … не обнаружили тела неизвестного».

Все эти фразы, по нашему мнению, являются точками, пробуждающими рефлексию учащихся – читателей.

Итак, на Рождество в больницу, охотно отмечающую уже государственный праздник, привезли живой полутруп «отвратительнее всякого животного, испытание на сострадание прошла только санитарка, но когда она все-таки «обработала» и прониклась к тому, кто оказался молодым человеком с лицом и руками «режущей белизны, красоты», он умирает, а после праздника тело исчезает из морга, оставив на ложе простыню-пелены». Таким образом, и сюжет рассказа отражает трагизм человеческого существования.

Кажется все очень просто: в рассказе описана как раз такая же ситуация, о какой говорили в начале урока.

Толчком к пробуждению рефлексии читателя и началу постижения авторского сознания служит вопрос: «Все ли слова из выписанных ключевых фраз употреблены в привычном для них значении?» Не случайно звучит этот вопрос. В.В.Заманская считает, что в русской литературе ХХ века по экзистенциальной традиции слово «не равное себе» [2]. Именно это задание поможет учащимся обнаружить бинарные позиции, составляющие авторское мировосприятие: праздник - похороны, праздник – глухой покой, уничтожилось, остановилось глухо время – удушливая, воняющая пустота, мальчик – старик, жизнь - смерть. Автор воспринимает мир в борьбе противоречий, истина жизни человека остраняется, и писатель предлагает нам посмотреть на мир со стороны, глазами санитарки Антонины, сердце которой «сщемило не своей болью».

Привлекая прежний читательский опыт старшеклассников (прием реактивации читательского опыта), пытаемся увидеть и понять необычность ситуации. Учащиеся обращают внимание на перекличку с библейскими сюжетами. И.И.Плеханова замечает, что «явление Христа настолько очевидно, насколько и не признано очевидцами: было поругание (избиение охранниками), и предательство врача – Иуды – Пилата, обрекшего на смерть, и крест – и только санитарка Антонина, как евангельский сотник, свидетельствовала, кто же это был в действительности, но свидетельствовала немо – даже не мыслями, но поведением» [6]. Постижение жизни через библейский контекст, использование его для воплощения характера эпохи в рассказе О.Павлова идет в несколько ином смысле. В подтексте его просматривается тот православный пасхальный архетип, который связан с народной верой в действительное появление самого Христа на Руси в образе нищего бродяги (а значит и с верой во всемирную миссию России), с пониманием того, что не только жизнь и спасение человека зависит от его отношения к Христу, но и смысл Его распятия определенным образом зависит от отношения человека к этому: неузнавание Христа в «меньшем» аналогично Его повторному распятию.

Учащиеся отмечают, что необычность отраженного в рассказе мира заключается и в описании пространства и времени: пространство замкнутое, а время характеризуется как «глухой покой», что является экзистенциальной традицией русской литературы конца ХХ в. и начала ХХI в.

Кто и какие они, герои нашего времени, в изображении О.Павлова? Больной бомж из рассказа О.Павлова - это как раз тот самый «странник убогий» из «народной этимологии», который не имеет своего дома, но имеет Бога (странник у-Богий, т. е. Божий), за случайной и недолжной формой которого - единая и единственная сущность, «иная» нашей действительности: «Чужой, он и все вокруг делал чужим, другим». Не люди имеют возможность спасти гонимого и ничтожного, но он им дает возможность спастись, однако оказывается, что Его новая жертва бесполезна - наши современники уже не способны прозреть лик Спасителя, а это и есть «конец века»: «Вдруг уничтожилось, остановилось глухо время». Нравственный вывод не сформулирован в словах автора или кого-либо из героев, он выявляется опосредованно через ситуацию выбора, вытекает из поведения персонажей. Лишенные даже искры духовного бытия, они эгоистически безмятежны, свободны от душевных тревог и мучений совести, т. е. того, что только и может породить потребность в искуплении и добродеянии. А ведь распад личности начинается именно с ослабления действенности нравственного сознания человека, когда совесть его молчит там, где она должна себя отчетливо выявить. Молчание ее означает духовную смерть, атрофию тех чувств, отсутствие тех видов эмоциональных «отношений» и переживаний, которые собственно и являются фондом духовной жизни человека. Экзистенциальная ситуация «испытания смертью» - крайняя форма испытания на человечность - в полной мере раскрывает потенциал «отрицательных возможностей» героев рассказа. Трагический разворот темы является «обвинительным заключением» миру всеобщего неблагополучия, миру, в котором пребывающее зло становится обыденным и утверждение универсальных нравственных идей, торжество заповеди о любви выглядит неосуществимой абстракцией. Писатель показывает, что происходит с человеком, когда попираются законы добра, справедливости, гуманизма, когда в фундаменте общественного устройства не остается места Богу и основывается оно на лжи, лицемерии, цинизме, культе узаконенного и не узаконенного насилия, урезанных, плоских жизненных представлений. Врач из рассказа О.Павлова, не лечащий больного, но обрекающий его на смерть - вот апофеоз отделившейся от веры личности. Трагизм и безысходность финала, гнев, боль и скорбь, генерируемые историей смерти униженного и отверженного, как будто не оставляют место надежде, создают впечатление, что остановить победную поступь зла невозможно. «Приговор» кажется окончательным - такому обществу отказывается в историческом будущем, оно вырисовывается еще более зловещим и страшным, чем настоящее. Тотальное зло, считает автор, является следствием человеческого безбожия, родового стремления к самоуничтожению.

И все же поэтическая атмосфера повествования не сводима к пафосу катастрофы, зловеще звучащей ноте саморазрушения бытия, наступающего апокалипсиса: «убогий» в рассказе пронзительно одинок, но отвергнут он не всеми. Светлый образ Антонины: только она понимает, что «нельзя так», только у нее «сщемило не своей болью сердце», она единственная после смерти неизвестного ей бомжа «тихонько от бессилия плакала». И, действительно, что может противопоставить Антонина среде, вынуждающей людей строить жизнь в обход нравственных законов, бессердечности и безжалостности - этому фундаменту подмененной морали? То, что, пожалуй, является главным в духовности - любовь самоотверженную к ближнему, способность отзываться на чужую боль, как на свою собственную, сострадание, предполагающее в истинном своем смысле самую деятельную помощь одного человека другому, вплоть до «душу свою положить за други своя». Без этого образа авторская концепция мира и человека в рассказе осталась бы проникнутой безграничным пессимизмом, картина жизни предстала бы неполной и неоправданно безнадежной. С этим образом связана вера писателя в возможности человеческой души, в нравственный потенциал человеческой натуры вообще, в перевес в ней добра над злом. Боль и слезы Антонины - это залог грядущего пробуждения, воскрешения, возвращения человека к человеческому, к духовно-нравственным идеалам и ценностям, которые хоть и могут показаться на современном этапе социально-исторического бытия архаическими и даже иллюзорными, но без которых немыслима жизнь

Понять авторское сознание помогает и определенный автором жанр рассказа - «соборный рассказ» (работа по определению жанра ведется с использованием приема «интериоризации», т.е. возвращения к автору). Следует обратить внимание ребят на созвучие слов: сочувствие, сострадание, сопереживание, соборность. Идея соборности в борьбе с мировым злом – это смысложизненная позиция писателя.

Каково же мироощущение Олега Павлова? «Не двигаясь с места, Антонина отстаивала минуту за минутой с долготой то ли мучения, то ли терпения, и не зная, как теперь быть. Живая душа, одна во всей этой воздушной непостижимой тиши. … И тихонько от бессилия плакала». Авторское сознание, воплощенное в рассказе, в своей эмоциональной основе - это открытое проявление подлинно человеческого и искаженного в человеке. Эта баба, только и знающая работу черную, поразится красоте человека (уже не бомжа), узнает о «не своей боли». Способность почувствовать не свою боль — это отпечаток веры в человека. И подлинность одна – в той же вере. Нравственное спасение человека в единении с другими, в соборности, в вере в человека.

Заключительный этап урока – это рефлексия.

Главное в русской литературе — ее внимание к человеку, к вечным началам его души, отстаивание подлинного человеческого достоинства. Русская литература говорит о мире человека, о его самобытии. Литература выражает духовно-душевную реальность непосредственно в образе. Литература дает очень конкретное бытие человека, дает понимание внутренней жизни всего сущего. «Что значу я?» — вопрос узловой для всей проблематики русской культуры и русской жизни вообще, существенно первичный по отношению ко всяческим «что делать?» и «кто виноват?» ( Н. П. Ильин). «Обдумать себя» для литературы не означает буквального изображения процесса мышления — она скорее будет говорить интуициями, зреть различия между внутренним миром личности, ее «я» и ее жизнью. «Обдумать себя» — это центральное задание Олега Павлова, поставленное чаще вопросом (еще не ответом) для его героев, а значит и для читателя. Тогда как сам писатель точно знает, что «правда возжигает свет в человеке, в его бытии, которое делается поэтому осмысленным... Рано или поздно, но требование правды превращается в такую же творческую потребность познания, постижения уже чего-то большего — Истины» [10].

Подводя итог состоявшегося экзистенциального диалога автора и читателей, просим учащихся, обдумав услышанное сердцем на уроке, составить синквейн со словом «милосердие», ведь именно с него, по мнению О.Павлова, начинается возрождение души человека.

Вот что получилось у читателей – старшеклассников:

МИЛОСЕРДИЕ

Искреннее и необходимое

Помогает, спасает, воодушевляет

Сохраняет в людях человечность

Душа.

МИЛОСЕРДИЕ

Присущее и чуждое

Терзает, заставляет, мучает

Его так часто не хватает

Прозрение.

МИЛОСЕРДИЕ

Высокое, чувственное, бескорыстное

Простить, сострадать, помогать

Без него нет света и души

Человек.

МИЛОСЕРДИЕ

Возвышенное, бескорыстное

Прощает, поддерживает, жалеет

Без него умирает душа

Человек.

МИЛОСЕРДИЕ

Странное, необъяснимое

Подавляют, прячут, скрывают

Боятся и стыдятся его проявить

Люди.

МИЛОСЕРДИЕ

Лживое, необходимое

Простить, помочь, страдать

Им пользуются во благо себя

Жизнь.

МИЛОСЕРДИЕ

Светлое и чистое

Любит, надеется и верит

Делает наш мир чуточку светлее

Дар.

МИЛОСЕРДИЕ

Сердечное, чувствительное

Помогает, возвышает, улучшает

Есть у кого-то, а у кого-то нет

Надежда.

Экзистенциальный диалог – это не просто диалог, это скрытое от поверхностного взгляда сопряжение разных культур, сознаний, миров в их взаимовлиянии и взаимодействии. Это организуемое учителем обращение учащихся к самому себе в процессе прочтения художественного произведения, к обретению своей человеческой сути через смысловой анализ текста.

Литература

1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М.: Искусство, 1986.

2. Заманская В.В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалоги на границах столетий: Учебное пособие. – М.: Флинта, 2002.

3. Кокшенева К.А. Больно жить. О прозе О.Павлова. – М., 1999.

4. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.: Политиздат, 1975.

5. Павлов О. Конец века. – Октябрь, 1996, №3.

6. Плеханова И.И. Игра антиномиями в рассказе рубежа веков: Судьба жанра в литературном процессе: Сборник научных статей. Вып.2. – Иркутск: Ирк.гос.ун-т., 2005.

7. Русская литература ХХ века. 11 класс: Учебник – практикум для общеобразовательных учреждений/ Под ред Ю.И.Лыссого. – М.: Мнемозина, 2004.

8. Франкл В. Воля к смыслу. – М.: ЭКСМО-Пресс: Апрель пресс, 2000.

9. Шпаковский И.И. К вопросу о специфике «оксюморонных» жанровых форм в современной русской новеллистике / Материалы международной научно-практической конференции «Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания». – Пермский гос. пед. ун-т., 2005.

10. www.pavlov.nm.ru.

Поступила в редакцию 10.12.2008 г.